Джуди Лайн - Парус надежды

Нина схватила полотенце и завернулась в него. Господи, что она наделала? Что наговорила? Какая же глупость затолкать абсолютно всю одежду в стиральную машину. Что она теперь наденет?

Нина открыла уже остановившуюся стиральную машину, вытащила свои вещи и разложила их на кафельном полу. Тонкий хлопковый топ и шорты будут сохнуть час или два…

Она вдруг услышала, как дверь в спальню снова открылась, и замерла на месте.

— На кровати лежит платье, — услышала она голос Фредерико. — Когда оденетесь, спускайтесь вниз.

Нина подождала целых пять минут после того, как дверь за Фредерико снова захлопнулась, затем, завернутая в полотенце, вышла из ванной. На кровати лежало роскошное шелковое платье — размытый бледно-голубой рисунок на прекрасной ткани. Нина взяла платье и приложила к себе. Оно отлично сидело бы на ней.

Она посмотрела на этикетку. Платье было от известного нью-йоркского дизайнера. У Нины гневно забилось сердце. Может, он и не женат, но у него есть женщина в Нью-Йорке, которая достаточно близка с ним, чтобы оставлять свои вещи в его доме на Сицилии. Нина презрительно бросила платье обратно на кровать. У него еще хватает наглости предложить ей надеть это!

Вниз она спустилась только через час. На ней была ее собственная одежда. Нина высушила на подоконнике свою тонкую белую хлопковую блузу и широкую юбку цвета корицы. Пояс юбки остался влажным, но это лучше, чем надевать вещи его любовницы. Всю остальную, еще мокрую, одежду Нина сунула в полиэтиленовый пакет и положила в рюкзак с остальными вещами. Она с сожалением посмотрела на свои кисти и краски. Здесь на каждом шагу прекрасные сюжеты для рисунков, но после того, что Фредерико сказал ей, она не останется в его доме ни на минуту.

Нина нашла Фредерико на террасе с вымощенным терракотовой плиткой полом. Он сидел за столом и работал с бумагами в тени вьющегося винограда.

— Я уезжаю, — твердо сообщила она. — Боюсь, мне придется побеспокоить вас просьбой довезти меня до какого-нибудь шоссе. Уверена, что вы мне не откажете, понимая, какую совершили ошибку, — решительно закончила девушка.

Гордо выпрямившись, она стояла у стола и ждала, когда он изволит заметить ее присутствие. Наконец Фредерико поднял голову, осмотрел ее с ног до головы и неуверенно улыбнулся.

— Вы преподносите сюрпризы. Я думал, вы не упустите случая покрасоваться в дорогом платье. А эти вещи вы могли бы по крайней мере погладить, прежде чем надевать. У вас что, нет уважения к самой себе? — Его голос был полон сарказма.

Нина вздернула подбородок.

— Именно потому, что уважаю себя, я предпочитаю носить собственные мятые вещи, а не обноски вашей подружки, — твердо заявила она.

Его глаза прищурились.

— Вы все еще ничего не поняли, Нина? Вы никуда не поедете. Пока что, — с нажимом на последние слова прибавил он. — Сначала мы заключим сделку, потом, после свадьбы, можете ехать. Куда угодно. Я не имею права рисковать и не спущу с вас глаз, пока свадьба не состоится.

— Ах да, эта таинственная свадьба, — язвительно проговорила Нина. — Послушайте, я не понимаю, о ком и о чем вы говорите, и, если честно, мне это не интересно. Я просто хочу уехать из вашего дома и продолжить заниматься своими делами.

— То есть продолжить поиски. — Фредерико вздохнул и встал из-за стола. — Я избавлю вас от необходимости разыскивать его, Нина. Он не хочет, чтобы вы его нашли. Ваш короткий роман окончен. Он женится на женщине, которую любит, и вы ничего не можете с этим поделать. Я знаю, что это очень больно, когда тебя бросают, но вы молоды и еще встретите кого-нибудь, кто вам подходит больше. Гоняться же за ним накануне его свадьбы не приведет ни к чему хорошему и…

— Замолчите! — крикнула Нина. Она больше не могла слушать все это. Какая-то чушь. Ведь она даже не знает, о ком он говорит. Ей ясно лишь, что кто-то женится, но кто? Она все равно не знает этого человека, ведь у нее вообще нет знакомых на Сицилии. — Я не понимаю, о чем вы говорите. Меня никто не бросал и…

— Вы все так говорите. — Фредерико недоверчиво покачал головой и вздохнул.

— Кто это «мы все»? Женщины, надо полагать? — обвинительным тоном сказала Нина. — Но вы, мистер юрист, совершенно не разбираетесь в женщинах! — горячо закончила она.

После этой вспышки она почувствовала слабость, но не настолько сильную, чтобы еще раз не попытаться разобраться в ситуации. Он сказал о продолжении поисков. Да, она действительно искала отца. Но Фредерико, разумеется, ничего не может об этом знать. И как после всего случившегося попросить его о помощи? Это уже невозможно. Он же принимает ее за другую и, кажется, не слишком приятную женщину.

Нина потянулась за своим рюкзаком, который лежал у ее ног.

— Я ухожу, — с отчаянной уверенностью сказала она. — Вы не можете меня остановить. Как юрист вы должны знать, что удерживать людей против их воли незаконно. Можете меня не подвозить. Я справлюсь сама. Я ухожу.

Фредерико остановил ее прежде, чем она успела повернуться. Он так крепко схватил Нину за плечи, что она выронила свой рюкзак. Она едва не струсила, когда он посмотрел ей прямо в глаза.

— Господи, какая решительная леди, — сквозь зубы процедил он. — Ну что нужно сделать, чтобы вы начали рассуждать здраво? Вам нужны деньги, да? Сколько? — резко спросил он.

Нина провела языком по пересохшим губам. Какие деньги? О чем это он? Наверное, он действительно сумасшедший. Взгляд Фредерико вдруг остановился на ее губах. Он смотрел на них так пристально и жадно, что Нина вся поджалась. Кажется, он собирается поцеловать ее и… нет, это глупо. Ее ресницы взволнованно затрепетали. Она вздрогнула при мысли о том, что эти губы сейчас накроют ее рот и отправят ее прямо в рай.

Уголки его губ чуть изогнулись в понимающей улыбке.

— Ах вот как? — пробормотал он. — Вы сами назвали цену.

Его рот вдруг прижался к ее губам. Нину застало врасплох скорее не это, а то, каким глубоким был поцелуй. Она пораженно замерла. Поцелуй был таким горячим и страстным, что у нее по спине пробежала дрожь. Фредерико обнимал ее так крепко, что она не смогла бы вырваться, даже если захотела бы. Но ее тело словно таяло, голова начала кружиться. Ей хотелось раствориться в этом ощущении, хотелось, чтобы оно никогда не кончалось.

Если раньше она сомневалась в существовании особого сексуального магнетизма, то теперь доказательства были налицо. Все ее тело трепетало. Пусть он считает ее хищницей, а она его сумасшедшим. Пусть она раздражает его, а он ее. Пусть они совсем не знают друг друга, даже не слишком симпатизируют друг другу. Но уже тогда, когда она села к нему в машину, между ними протянулась невидимая нить, связавшая их и приведшая теперь к этому поцелую.