Элизабет Лейн - Дачный роман

Дачники!

Глава третья

Джефф убирал с лужайки столы и стулья и, нагнувшись, обнаружил открытую дорожную сумку в траве. Еще не успев выпрямиться, он понял, чья это сумка.

— Проклятье! — пробормотал он, презирая себя за то, что почувствовал странную, почти примитивную радость. — Проклятье!

Сумка понадобится Кэйт к следующему выходу Джо-Джо. Придется вернуть ее. Не выдержав, Джефф вздохнул, присел на корточки и принялся изучать содержимое сумки. Если б найти ее адрес или телефон…

Но зачем обманывать себя? Им движет обычное мужское любопытство. Странный маленький клоун с волнующим голосом задел в нем какую-то потайную струну, и теперь он ищет зацепку — любую зацепку, которая помогла бы ему хоть немного узнать о женщине, скрывающейся под мешковатой одеждой и гримом.

Но сумка не таила сюрпризов. Внутри не было ничего, кроме клоунских атрибутов — маленькой коробки с набором кассет, флюоресцирующих мячей для жонглирования, распечатанной пачки надувных шариков, стандартных подарков и жестяной коробки со щетками, папиросной бумагой, кремом и тюбиками сценического грима. Ничего по-настоящему интересного — кроме того, что внутри крышки жестяной коробки стоял адрес:

«Фрэнк Валера, Сикоу-роуд, Мисти-Пойнт, Северная Каролина».

Джефф в раздумье нахмурился, закрыл коробку и бросил ее обратно в сумку. Кэйт говорила, что живет одна. Кто тогда Фрэнк Валера? Ее брат? Ее бывший муж?

«Какая разница?!», — твердил про себя Джефф, закидывая сумку в салон «БМВ» серебристого цвета и крепко захлопывая дверцу. Частная жизнь Кэйт его не касается. Он вернет ей вещи, возвратится домой, и все будет кончено.

А что все?

Боже правый, да он едва с ней знаком. Даже не знает, как она выглядит. И вообще он слишком много о ней думает. Просто, наверное, он долго просидел, как чертов монах в келье, из-за своей работы. Наверное, пора выбираться из раковины и найти себе настоящую женщину — светскую леди с положением в обществе, которая станет для его дочери примером для подражания.

Ветер усиливался. Он ерошил Джеффу волосы по дороге к дому, и вот уже Джефф почувствовал на лице первые капли дождя. Молния голубой лентой прорезала небо над дюнами, гром перекрыл зловещий рев океана.

Русалки!

Да, не пора ли поговорить о них с Эллен?

Когда Джефф добежал до ступенек, дождь уже лил вовсю. Джефф взлетел на намокшую открытую веранду и быстро зашел в дом.

Там царила тишина, слышалось только стаккато дождевых капель по стеклам. Джефф вспомнил, что мать ушла на ужин, а потом в кино с миссис Фрэнсис Эпплтон, жившей на их улице. Флосс отпросилась на вечер. Оно и к лучшему, решил Джефф. Он разожжет камин, приготовит Эллен горячее какао и сырные сэндвичи. Вдвоем они чудесно проведут время — только он и дочь. Сначала почитают, а потом за партией в шашки перед сном ему наверняка удастся растолковать дочери, какая это ерунда — русалки.

Оставалась проблема с сумкой Кэйт Валера. Что ж, он вернет ее после того, как домой возвратится мать. Если в телефонной книге отыщется номер, он позвонит Кэйт насчет сумки позже. Позвонит — и опять услышит ее чудный голос…

— Эллен! — позвал он. — Эй, поди сюда, папа приготовил кое-что вкусное на ужин!

Ответом был непрекращающийся шум дождя.

— Эллен! — Он взбежал вверх по лестнице, удивляясь, почему дочь не отвечает. Он был немного резок с ней, правда, но она никогда не дулась на него по пустякам.

— Эй, Эллен! Это не смешно. — Он дошел до верха и остановился, прислушиваясь. Снаружи гремел гром, и капли молотили по кровле… Тишина в доме оглушала громче ливня.

— Эллен! — Он побежал назад в холл, к закрытой двери ее комнаты. Может, она уснула и не слышит? Может…

С упавшим сердцем он открыл дверь. Опрятная комнатка Эллен с белым узорчатым покрывалом и репродукциями Ренуара на стенах была пуста.

Кэйт вышла из душа, обернув голову полотенцем и закутавшись в зеленый махровый халат. Жаркое облако пара окутывало ее с головы до пят. Она вдыхала его влажную теплоту, попутно стараясь выкинуть события прошедшего дня из головы. Да, ей уже лучше. Может, выпив чашечку горячего индийского чая, она вновь почувствует себя человеком.

Она открыла окно, чтобы выпустить пар. Снаружи бушевал шторм. Дождь барабанил по стенам небольшого дощатого домика. Ветер гнул кусты олеандра. Грозовые облака выглядели устрашающе. Как глаза Джеффа Пэрриша.

Кэйт прошла к себе в комнату, бросила полотенце на кровать и принялась расчесывать волосы. «Забудь Джеффа Пэрриша, — велела она себе. — Он законченный сноб, и мне жаль ту женщину, которая позволит ему лишний раз заговорить с собой. А что касается его смехотворных семейных традиций…»

Стук в парадную дверь — слабый, но настойчивый — перебил ее мысли. Кто бы это мог быть? Припомнив, что отослала Флэннери в ее комнату, Кэйт запахнула полы халата и поспешила в холл. Когда она рысцой пересекала гостиную, постукивание усилилось, стало более нетерпеливым, более отчаянным.

Кэйт распахнула дверь и увидела на пороге маленькую, дрожащую фигурку.

— Эллен! — Она втащила девочку внутрь дома. Джинсы и розовая футболка, бывшие на дочери Джеффа Пэрриша, промокли насквозь. С волос на пол потекла вода.

Кэйт схватила с кушетки вязаный плед и обернула им дрожащего ребенка. Расспросы — потом. Сначала нужно отогреть и обсушить ее.

Сбегав в ванную, она принесла полотенца. А вернувшись, обнаружила, что из своей комнаты вышла Флэннери.

— Дай Эллен что-нибудь переодеться, — скомандовала Кэйт, на миг подавив в себе пробудившийся гнев. — Что-нибудь теплое. Потом, юная леди, тебе придется кое-что мне объяснить!

— Можно Эллен останется с нами? Ну пожа…

— Флэннери, ну вот это уже чересчур…

— Я всего лишь нарисовала ей дорогу до нашего дома, — отозвалась Флэннери. — Кто ж знал, что она придет прямо сейчас, в дождь.

— Скорее, — вздохнула Кэйт. — Неси одежду. Я с тобой позже разберусь. — Она взяла самое толстое полотенце и принялась вытирать густые черные волосы Эллен. Отец и бабушка ребенка, по-видимому, беспокоятся. Как только она высушит Эллен, надо будет быстренько позвонить им.

Эллен согрелась, и ей постепеннно становилось лучше. Румянец вернулся на ее щеки. Робкие серые глаза исследовали комнату и задержались на пухлой кошке рыжего, почти оранжевого цвета, разлегшейся на диванной подушке.

— Как его зовут? — спросила она, еще лязгая зубами.

— Ее. Митабель. Ее так назвали в честь кошки из сборника стихотворений.

— Можно я поиграю с ней?

— Как только высохнешь, — разрешила Кэйт, стаскивая с нее через голову мокрую розовую футболку. — Наш папа, конечно, знает, куда мы направились?