Девушка с глазами Герды - Наталья Шемет
В один из одинаковых бело-белых дней из дворца вышел человек. Он был молод, красив собой – да, он был бы очень красив, если бы не… Если бы не гримаса боли, искажавшая правильные холодные черты лица. У парня были светлые длинные волосы, падающие на белоснежный камзол, идеально чистые белоснежные штаны, заправленные в идеально белые же сапоги… Юноша был прекрасен, но главное… снег, падая ему на плечи, не таял. Удивительно? Вовсе нет. Все-таки он вышел из дворца самой Снежной королевы.
Но снег не таял и касаясь лица молодого человека.
Не таял и в его ладонях.
Кай шел, не чувствуя холода, повинуясь странному порыву – идти, идти куда глаза глядят. Его гнала вперед острая раскаленная игла, засевшая в сердце. Не давала покоя. Не давала глубоко вздохнуть, не давала спать, не давала возможности ни о чем думать. Как можно складывать слово «Вечность» из самых прекрасных и правильных льдинок, если болит – здесь и сейчас? От-вле-ка-ет Ка-я!
Он знал, что не избавится от боли, пока не отыщет того, кто был виновником этой занозы, страшно ворочающейся в сердце. Но кого? Он знал, что не избавится от боли, пока не отыщет того, кто смог бы стать лекарем этой занозы, страшно ворочающейся в сердце. Но кто?
Это могла бы быть Герда. Да, она обязательно бы справилась! Надо же, нашла его на краю света, среди царства вечных льдов, когда никто ее не просил, никто не звал и уж точно он, Кай, не помогал ей найти дорогу. Нашла! Глупая – решила, что его нужно спасать. От кого же? Ему было там хорошо, одному. Кай не чувствовал потребности ни в людях, ни в тепле, давным-давно забыл обо всем… людском. Зачем же она явилась? С ее приходом все рухнуло. Все, что он выстраивал так долго, так давно и так тщательно, собирал по крупицам, по снежинкам, по льдинкам для одного-единственного себя, надеясь – наконец-то! – обрести покой и осознать величие Вечности, вышло сломать печальным взглядом страшной, грязной девчонки, которая самим своим существованием нарушила гармонию одиночества и понимания сути.
Взглядом потерянным, горьким, и все равно – любящим. Да что ж она всем так нужна, эта любовь-то?! Неужели не понятно, что без нее жить – проще, лучше, удобнее?
Конечно, Герда со всей ее любовью могла бы избавить его от этой проклятой боли в сердце. Как хорошо, когда ничего не чувствуешь и ничего не болит! Но Герды нет, она ушла… давно. Куда она, черт ее побери, пошла?! Ах да, он сам прогнал ее. Не пожалел. А что, собственно говоря, она хотела? Он все бросит, оставит дворец и кинется перед ней на колени, умоляя простить его за то, что ей выпал такой путь?
Это был ее, Герды, выбор. Он, Кай, тут уж точно ни при чем.
«Кай, посмотри какие розы! Ты видишь, видишь этот бутон? Он обязательно сегодня распустится! Как ты думаешь, он раскроется к обеду? Как бы обрадовалась бабушка, если бы он расцвел сегодня, правда же она была бы рада?»
«А у тебя много желаний, Кай? Кай, а давай сегодня посидим подольше, посмотрим, вдруг звезды будут падать с неба, тогда можно будет загадать. А какое у тебя самое заветное желание, вот самое-самое, Кай?»
«Кай, а ты думал обо мне сегодня утром? Мне кажется да, потому что ты снился мне. Вот правда, ты – снился сегодня ночью – мне! Правда, чудо?»
Слишком шумная, слишком яркая, слишком веселая. Как можно постоянно столько говорить? Как можно постоянно столько говорить с ним обо всем – о себе, о других, о нем? Для того, чтобы думать, нужна тишина. А Герда лишала его тишины и, видимо, не отдавая себе отчета в том, что раздражает, вот этим своим постоянным трещанием отвлекала от мыслей, отнимала любую возможность быть самим собой. Остаться наедине с собой – хоть ненадолго. Разве это много? Разве он так многого хотел? Неужели она, глупая, не поняла, что он попросту сбежал от нее?
Он ушел потому, что хотел остаться один.
Кто бы подумал, что она отправится его искать. И найдет!
Ну да, ей пришлось не сладко. Но… ее же никто не просил?
С чего она вообще решила, что должна его искать? Что она имеет на это право? Имеет вообще какие-то права на него?
Каждый имеет право на свою часть снежной королевы в сердце. И, еcли ему комфортно так, с чуть большей долей снежности в душе, чем у других, почему именно он должен подстраиваться под вечно болтающую, неугомонную, надоедливую Герду?
Надоевшую.
Слишком много. Настолько много, что в один непрекрасный момент это оказалось попросту невыносимо. Ее, Герды, стало столько, она заполонила собой все, она была везде, и Кай понял – сейчас или никогда. Или он потеряет себя, растворится в Герде, или оставит Герду, но сохранит в себе того, кем он является. Сам. И тогда… больше не нужно будет подстраиваться, натужно улыбаться, делать вид, что ему ужасно интересно, распустится ли к обеду вот этот бутон. Не нужно будет стараться выглядеть тем, кем его хотят видеть окружающие, не спрашивая при этом, хочется ли ему быть таким?..
Он ушел и вздохнул, наконец-то, свободно. Кто ж мог предположить, что эта дурочка отправится на его поиски? Что за манера всех спасать! Что за потребность такая – всем помогать, да еще при этом с таким покорным выражением лица? Неужели она никогда не думала, что, действуя таким образом, заставляет людей чувствовать себя виноватыми?
А быть виноватым не нравится никому. Никогда и никому, даже если ты на самом деле виноват. Но…
Раскаивался ли Кай? Нет. Он не думал о раскаянии, не думал он и об искуплении. Он вообще не думал бы о Герде, если бы не эта постоянная ноющая, жгущая боль. Но ему нужна была она. Его Герда, старая, давняя подруга, девочка, с которой они вместе играли, будучи маленькими, и та женщина, которая приходила за ним во дворец Снежной королевы. Глупая, наивная Герда – она думала, его нужно спасать?
Сейчас – да. А тогда…
Нет, тогда не нужно было. Он сам выбрал свой путь – ему было хо-ро-шо, и видеть он не желал никого. Уж тем более таких уродливых людей, как та, в кого превратилась Герда – что с ней произошло, он не думал. Но она пришла и нарушила его покой, его идеальную красоту и чистоту во дворце, истоптала грязными ногами зеркально чистый пол…
Да, теперь его нужно было спасать. Та женщина, которая тогда
