Раутборд Шугар - Сладость мести

— Только раскроив ему череп, моя дорогая. Только раскроив череп, — пробормотал Фредерик, распахивая настежь двери дома № 24 на РЮ ФОБУР-САНТ-ОНОР, где с 1837 года располагалось лучшее во Франции заведение, торгующее шелковыми галстуками и шарфами, кожгалантереей и костюмами для верховой езды.

Все служащие магазина, бросив свои дела, уставились на Флинг, соблазнительно проплывающую по кремовому узорчатому кафельному полу к отделу галстуков. Раскрыв глаза, она взвизгнула от восхищения при виде такого ассортимента шелковых галстуков, украшенных причудливыми изображениями различных животных. Мчащиеся лошади, отдыхающие леопарды, прыгающие кролики, забавные лягушки, трубящие слоны и скачущие кенгуру — сущий зоопарк на чудесном французском шелке. Ей захотелось купить какой-нибудь из них, но от природы вовсе не экстравагантная, она призвала на помощь Фредерика.

— Фредди, какой лучше взять?

— Бери все. Мы больше не бедняки, MA ШЕР[4], не забывай об этом. Мой кумир, герцогиня Виндзорская, говаривала: «Я была твердо уверена, что носить бриллианты днем вульгарно, пока у меня не появились собственные». — Он повернулся к надменной ВАНДЕЗ[5]. — Мы берем все. У нас слишком много знакомых мужчин.

Флинг гоготнула.

— Я хочу, чтобы ты что-то сделала с этим своим гоготом. Мы сейчас не в Бруклине, а в европейском высшем свете. — Фредерик многозначительно приподнял брови.

«Ого! — подумала Флинг. — Высший свет Европы, кажется, нечто совсем иное, чем нью-йоркский бомонд. Позволить Фредерику одеться, как женщина, выйти замуж за барона. И принимать как должное появление у них младенца! Здесь, очевидно, все это никому не кажется странным. Или, по крайней мере, они так притворяются». Как ни любила Флинг Фредерика, маскарад этот казался ей непонятным и потому немного жутким. Боже, проделай он этот трюк в Нью-Йорке, и его выставили бы как главный экспонат в «Шоу чудаков П. Т. Барнума». Парень, напяливший на себя женские тряпки, баронЕССА — уж никак не меньше — а теперь еще и мать! Флинг почувствовала, что еще немного — и у нее закружится голова. Она по-прежнему стояла в центре гигантского заповедника, в окружении животных, танцующих на галстуках, и все казалось невероятным и загадочным.

Фредерик оттащил Флинг от вешалок с галстуками и повел в женскую секцию.

— Хватит о мужчинах.

На этот раз он сразу обратился к продавщице.

— Пожалуйста, покажите миссис Беддл дамские сумочки от КЕЛЛИ.

— АВЕК ПЛЕЗИР[6], мадам баронесса.

Надменная малышка-продавщица мгновенно превратилась в само воплощение галльского шарма. Директор магазина только что прошептал ей на ухо, что к ним изволили пожаловать могущественная баронесса фон Штурм и всемирно известная фотомодель Флинг.

«О ханжа! — подумал Фредерик. — Теперь они знают, кто я. Все это обещает оказаться очень забавным. Шоппинг становится еще более захватывающим развлечением, когда все бегают перед тобой на задних лапках и стремглав исполняют каждую команду».

— Флинг, тебе обязательно нужно обзавестись этой сумочкой. Ну, не надо хмуриться. Она только кажется безвкусной и неуклюжей. — Фредерик освоил международный диалект английского языка и этим всякий раз слегка конфузил Флинг.

— Эта сумочка — сама элегантность. Изящный символ принадлежности к высшему классу, к которому вы принадлежите, — на отличном английском заговорила продавщица.

Она театрально повертела в руках плоскую дамскую сумочку, вроде той, которую ГРЕЙС КЕЛЛИ сделала такой супермодной, что ныне она продается штатовским денежным мешкам, озабоченным демонстрацией своего статуса, за десять тысяч баксов. Неказистая с виду вещица, более напоминавшая переметную суму, сделана была, тем не менее, из великолепной кожи аллигатора. Фредерик заказал по одной каждого вида. Всех расцветок. Чтобы хоть как-то заполнить огненно-оранжевую фирменную сумку с эмблемами «ГЕРМЕСА», Флинг купила для Кингмена длинный шелковый шарф с изображением удил и уздечки. Сама она обожала шарфы, небрежно пропуская их через ременные петли джинсов.

— Давай пойдем посмотрим отдел детских подарков?

Фредерика (Фредерик скорчил) скорчила гримасу. Все, что касалось детей, вгоняло его (ее) в смертную тоску.

— Ну, пойдем, поглядим, а? — Флинг умоляюще сложила руки.

— Ладно уж, — снисходительно произнесла баронесса, — глянем одним глазком, но не более того. Мы не можем тратить на детей целый день.

Флинг фыркнула и, склонившись к Фредди, вдохнула прелестную экзотическую смесь аромата женских духов от «Гермеса» «АМАЗОНКА» и мужского одеколона «ЭКИПАЖ». Два аромата, предназначавшиеся для разных полов, слились в идеальной гармонии в благоухающих волосах Фредди фон Штурм.

— Профсоюз пилотов воздержится от забастовки, если мы поднимем жалованье на двадцать процентов, предложим право покупки акций компании по твердой цене и поддержим их пенсионный фонд. — Арни Зельтцер деловито застучал по клавишам компьютера «Ванг».

— Иначе говоря, наши вьетнамские асы заберутся в кабины и поднимут в небо свои самолеты только в том случае, если мы уступим этому грабежу на большой дороге со стороны аэрокомпании, которая дышит на ладан? В Беддловском доме престарелых народ и то крепче стоит на ногах, чем «КИНГАЭР УЭЙЗ». Вся эта компания держится на соплях да на честном слове. Это я пытаюсь спасти ее. — Кингмен уронил голову на локти и запустил пальцы в свои темные курчавые волосы. — Это вымогательство! Эти парни — чистой воды антиамериканцы.

— Ребята, — он чарующе поглядел на свою армию адвокатов, среди которых не было ни одного человека выше пяти футов восьми дюймов, — вы должны донести до этих летающих идиотов, что если они хотят спасти свои самолеты, то я вынужден урезать им оклады и пообщипать их перья. Я смогу спасти компанию, но я нуждаюсь в их поддержке. Я не могу посадить членов правления «Кармен Косметикс» за руль их долбаных самолетов. Если только мы не собираемся продавать билеты в один конец.

Он захохотал, и легион адвокатов засмеялся вместе с ним.

— Я даю компании мое имя. Я воскресил из мертвых «Трансаэр» и влил в нее мою кровь. Это МОИ деньги и МОЕ имя на бортах.

Похожий на храм кабинет Кингмена был насквозь прокурен, как игровой зал в Лас-Вегасе. Все без исключения сидящие в кабинете смолили кастровские «Монте Кристо». Даже те, кто обычно не курит.

— Так что давайте организуем встречу с Питером Шабо, этим профсоюзным дерьмом, и найдем выход из создавшегося положения. — Кингмен был в одной рубашке, как и остальные двадцать человек в кабинете. Из световых люков вниз струились жар и нестерпимый солнечный свет, напрягая и без того работавшую на пределе систему кондиционирования в Беддл-Билдинге и перегружая периодически отключавшуюся электросеть. И на Филиппа Гладстона нашлась проруха. В этот не по сезону знойный и душный майский день, когда на улицах и в домах была сущая парилка, электричество отключалось по всему городу.