Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
— Естественно. Они осели уже здесь. Артуш в ресторане отца работает, неплохие деньги получает. Побольше, чем в своем селе. Гаянэ начала шить там что-то. Половине подъезда уже шторы пошила. Тоже какая-никакая копейка. Когда придет время, они не сорвутся в свою глубинку, а останутся здесь с Ани. От внуков уже не смогут уехать, они слишком их любят. Захотят быть рядом. А так бы — сразу свалили, не будь у них здесь хотя бы задатков корней. Плюс… здесь никто Ани не осудит за то, что она разведена. И родителей её тоже. Она этого как смерти боится — опозорить их.
— И учиться ты ее поэтому отправил… — констатирует Демьян…
— Да.
При чем у неё неплохо получается. Скоро сессия и я уверен, что закроет она ее довольно неплохо. С товароведением разве что могут быть проблемы. Считать и анализировать не её конек. Но двойку точно не схватит, а это главное.
Катерина у нас теперь до самого вечера находится, но она и не против. Женщина в возрасте, свои дети разъехались в другие города, поэтому она с удовольствием проводит время с Гором и Арсеном, таким образом давая Ани возможность учиться без нервов.
Постепенно Ани влилась в новый ритм жизни и свыклась с тем, что я пару — тройку ночей не сплю дома. Сначала нервничала, приезжала сюда с пацанами, потом перестала дергаться.
Я понял, что с ней нужно только так. Не окунать в ледяную прорубь с головой, заставляя трепыхаться и тонуть с истерическим криком. А медленно погружать в воду, давая возможность привыкнуть и адаптироваться.
— Думаешь, поможет? — скептически заламывает бровь Демьян, — Если она тебя любит, никакая учеба и подготовки не спасут.
— Она только думает, что любит. Когда Ани узнала о нас с Олей, единственное, что её беспокоило — это чтобы я не уходил и не бросал её.
«Родители не выдержат, в селе нас изведут». Я чётко запомнил ее брошенные на эмоциях фразы. Когда любят, говорят совсем другие слова… и уж точно меньше всего думают о том, кто и что скажет.
Именно поэтому ей и необходимо показать, что жить она в состоянии без меня. Дать понять, что она способна на большее, чем ей кажется. И что моё присутствие в её жизни на постоянной основе совершенно не обязательно.
Саня отвлекается на телефонный звонок, а я толкаю Демьяна коленом.
— Дем, Мариам ни слова.
— Брат…
— Дем!
Недовольно щурится.
— Тогда ты сам, как время придет.
— Сам да. А ты не смей. Сестра Оле выложит всё подчистую.
Неохотно кивнув, тянется за бутылкой и наполняет свой и Сашкин стаканы. В моём еще есть. Мне хватит. И так в башке уже туман.
Битеев, вернувшись, забирает свой стакан.
— Ну ты монстр. — выдает эмоционально, — Я-то наивный думал ты решил с женой остаться. Еще понять не мог почему. Тебя же от Ольки штырило, что до свадьбы, что после. Только… она-то сама как?
Вопрос, который я задаю себе с завидной регулярностью. Себе и Мариам.
— Оля нормально. На её шее нет груза ответственности и вины. Её никто не трогает, не оскорбляет и не заставляет себя чувствовать ничтожеством.
Как оказалось, моя мать звонила Оле перед тем, как всё завертелось. Это уже отец мне сказал намного позже после нашего с ним разговора. Вероятно, она ему призналась…
Могу только представить, что было в том звонке. Ушат грязи и дерьма. Другого я от своей матери не ожидаю. Оля же снова ни словом не обмолвилась. Опять всё в себе.
— Не, это конечно всё хорошо. Ты всё продумал, хочешь оградить её. Я понимаю, правда. Только, что, если она может найти себе кого-то за это время? — прицельно бьёт в солнечное сплетение Битеев. — Может хотя бы намекнуть ей как-то, что ты не просто с женой остался? Она-то, наверное, думает, что ты даже не помышляешь разводиться.
— Не надо ей ни на что намекать, — осаждаю его, чтобы не влез, — Пусть себе живёт и радуется жизни. Я не знаю, что дальше будет. Сколько это времени займет. То, что я буду разводиться — это факт. Но остальное от меня не зависит. Я не хочу заставлять Олю ждать неизвестно сколько времени и давать эфемерную надежду. Ты же понимаешь, что если даже начать бракоразводный процесс это займет время.
Гребанное время, которое идёт, несмотря на то, что моя жизнь тупо стоит на месте. И я сейчас не о течении её, как таковой. Я о той жизни, что остановилась в квартире Оли и так там и осталась.
Хмыкнув, Сашка задумчиво постукивает большими пальцами по подлокотникам.
— Брат, если она считает, что между вами всё, то ей ничего не мешает начать строить новые отношения.
В помещении становится душно, словно пространство отравили угарным газом, и от этого горло спазмом сводит.
Вниз по рукам проходит озноб и концентрируется в пальцах.
Беру стакан и плеснув себе бренди, обжигаю им горло.
Я полтора года живу с этой мыслью. Мыслью, которая, как злокачественная опухоль медленно убивает изнутри.
Но как бы херово мне не было, как бы мне не хотелось сорваться, приехать к ней, увидеть… Блядь, хотя бы раз просто увидеть не на экране телефона… я этого не сделаю.
Я поклялся себе, что пока не буду уверен в ситуации, к ней не сунусь. Плакать моя девочка из-за меня больше не будет.
66 Ани
— Папааа, — мальчишки бегут на встречу Давиду.
Он их подхватывает обоих сразу и обнимает.
Мы с сыновьями и моей мамой месяц были на море. Не удивительно, что они соскучились по отцу.
Мама посмеивается, когда теперь уже мой папа прижимает их к себе. Он приезжал к нам на неделю тоже немного отдохнуть, а Давид нет. Это он устроил нам эту поездку. Сказал — нечего сидеть в городе, если можно провести это время у моря.
Сначала меня пугала мысль, что мы будем вдали целый месяц, но море, солнце, вечерние прогулки под шум прибоя как-то разбавили тревоги. Раньше — я бы мечтала о том, чтобы и Давид был с нами. Чтобы мы гуляли с ним по вечерам на закате, как это делали другие пары и семьи, но сейчас я понимаю, что даже если бы он приехал, все равно этого бы не было. А если бы и было, то прогулки наши были бы совсем не такими теплыми, как у других.
За всё лето я видела Давида
