Истории трех галактик. На мягких лапах - Анастасия Ольховикова
Чтобы скрасить минуты одиночества, во время которых сердце начинало ныть, пантера отвлекалась на походы по магазинам, во время которых покупала безделушки, придающие внутреннему убранству клуба небольшую, присущую только его владелице особенность. Таким образом, зона с кожаными диванами обзавелась парочкой симпатичных торшеров, включающих свои огни по вечерам, несколькими настенными светильниками, под одним из которых пантера любила сидеть особенно, а к набору стаканчиков, со временем образовавшемуся из подарков ван Гардена, кошка прикупила металлические ложечки, завершив, таким образом, набор для особых случаев. Не обходились стороной и лавочки с антиквариатом – в них Инга просто любила побродить, прикасаясь к прошлому планеты, которую избрала своим новым домом. В один из таких походов ее настигло собственное прошлое.
– Инга… – голос, раздавшийся за спиной, пробрал до костей. А ведь раньше сердце сладко ныло от одного его звука. Резко развернувшись, пантера наткнулась на золотисто–зеленый взгляд Джеймса из рода Быстрых Леопардов.
Высокий, красивый, ужасно наглый – в свое время именно эти качества привлекли ее в мужчине. В омут страсти она бросилась, не зная всей правды, а Джеймс, как истинный роковой герой, не торопился ее раскрывать. Когда же все открылось и Инга смогла смотреть фактам в лицо, она узнала, что пылкий возлюбленный давно и прочно помолвлен и лишь ждет того часа, когда будущая супруга достигнет брачного возраста. Но это совсем не мешало леопарду предусмотреть почетное место любовницы и для Инги. В его прекрасном мире жена должна была исполнять функцию принесения в род чистого потомства, а влюбленная по уши пантера – скрашивать его свободные ночи, выслушивая бесконечные жалобы на неспособность маленькой девчонки повторить и сотую долю того, что Инга творит в постели. Да, Киса помнила это прекрасно. Помнила она и плен…
Отказ от задумки Джеймса она выразила в довольно жесткой форме. На ее беду, после встречи с ненаглядным она согласилась перебраться жить на территории чужого рода, а потому сбежать, когда стоило это делать, не получилось. Хуже всего оказалось то, что поведение подруги никак не вписывалось в продуманную стратегию Джеймса. Кису решили воспитывать. Ошейник, который затянули на ее шее, приковав к стене в спальне будущего мужа ничего не подозревающей девчушки, она тоже запомнила на всю жизнь. И один–единственный раз, когда она позволила леопарду взять над собой верх, не показывая в ответ никаких чувств, тоже. То была ночь полного разочарования. Инга сама искупала себя в той грязи, на которую по глупости когда–то согласилась.
Спасение пришло в виде разъяренного Барса. Пусть в своей животной форме он не превосходил ни одного из леопардов Джеймса, дикая злость за то, что обидели подругу детства, сыграла свое дело. А уже освободив Ингу, он получил подкрепление в виде неконтролируемой ярости черной пантеры, которую та с удовольствием выплескивала на всех, кто, так или иначе, потворствовал Джеймсу. Именно после этого им и пришлось бежать. Бежать за сотни световых лет с места, ставшего для Инги олицетворением падения.
– Зачем ты прилетел, Джеймс? – спокойно, не выдавая волнения в голосе, спросила Киса. Она знала: если что–то пойдет не так, обязательно вмешается Рид. С тех пор, как она дала ему зеленый свет, ненавязчивый запах зеленой травы, окружающий подземного, приятно щекотал ноздри кошки, и за свою сохранность она была спокойна.
– Чтобы вернуть тебя, – глубокий голос с завлекающими бархатными интонациями звучал без единой тени сомнения в том, что результат придется хозяину не по душе. – Думаю, прошло достаточно времени, чтобы мы оба поняли, как тяжело нам жить друг без друга.
– Думаю, прошло достаточно времени, чтобы ты попытался обучить свою молодую невесту нехитрым премудростям, доставляющим тебе особое удовольствие, – не повелась ни на единое слово Инга, начиная заводиться. Что–что, а самоуверенность бывшему возлюбленному никогда не изменяла.
– Ты все дуешься, – понятливо кивнул леопард, и Кисе стоило огромных трудов не расцарапать его лицо прямо в антикварной лавке. А еще руки сильно чесались разбить о его череп одну из расписанных напольных ваз. Жаль было предметов искусства – регенерирующая голова Джеймса точно не оценила бы их роли в судьбе оборотня.
– Я не дуюсь, Джеймс, – Инга покачала головой. – Я сказала тебе свое окончательное и бесповоротное «нет». Я продолжала говорить его даже тогда, когда ты, посадив меня на цепь, уговаривал вступить с тобой в близость. Ты думаешь, с тех пор, как ты указал мне мое место, что–то изменилось? Хотя, пожалуй, перемены все же произошли. Теперь у меня есть свой дом, Джеймс. Мне больше не нужно стыдиться перед родней позорного бегства от леопардов с сорванной цепью на шее. Меня больше не будут смешивать с нечистотами за то, что спуталась с несвободным метаморфом. Отныне я сама – хозяйка своей жизни.
– Под домом ты подразумеваешь забегаловку, в которой собралась устраивать развлекалово для оборотней? – она внутренне содрогнулась: если леопард знал о клубе, значит, мог сотворить какую–нибудь гадость.
– Это уже не твое дело, Джеймс.
Метаморф тряхнул головой, короткие золотистые волосы в свете старых ламп блеснули медом.
– Все, что связано с тобой, моя дорогая, было, есть и будет моим делом.
– Это мы еще посмотрим, – устало возразила она.
– Посмотрим, – согласился леопард.
Он исчез так же незаметно, как и появился, а Инга почувствовала слабость в коленях. Выйдя из лавки. Она вызвала такси и назвала адрес стеклянной квартиры ван Гардена. Поднявшись на нужный этаж, дрожащими пальцами нащупала дверной звонок.
– Ин..? – только и успел произнести он, удивленно разглядывая пантеру. Она шугнула внутрь,
