Хортенз Кэлшиер - Вальс любви

Положив чемодан, он проверил ванную комнату. Вторая дверь в ней и женский халат на двери подсказали, что придется делить ванную комнату с внучкой хозяина. Это же подтвердил крошечный пробный флакончик духов, стоявший на сосновой полочке над раковиной.

Флакончик практически был полон, что свидетельствовало о правдивости слов Дорис: никогда не душусь, не ношу ни платьев, ни чулок, ни туфель на каблуках.

Разве мог мужчина не отозваться на такую неистовую независимость, служившую ей чем-то вроде пуленепробиваемого жилета?

Он ожидал встретить юного сорванца, а не зрелую, но закомплексованную женщину. Современная старая дева? Но в ее духах не было и намека на это. Он уступил чисто мужскому импульсу и поднес флакончик к носу.

Запах освежил в его памяти физическое, сексуальное возбуждение, которое он испытал, когда подхватил ее, ощутив ее груди, прижавшиеся к нему… живую силу рук и ног… гладкую шелковистость волос у его щеки. Как изменились ее светло-зеленые глаза, стали изумрудными, выражая и ярость, и замешательство, и боль. Позже он заметил, как она наблюдает за ним с плохо скрываемым интересом.

Он тоже не устоял, почувствовал себя польщенным и странно плененным ею. У нее сильный характер, твердые убеждения, а эти качества он ценит в женщине. Они возбуждают его не меньше эротических духов. Да, он противник брака, но не секса и не имеет ничего против романа.

— Дорис, — прошептал он ее имя. Два слога звучат сексуально, привлекательно, но не настолько, чтобы вдохновить его на глубокую привязанность. Он установил границы своим чувствам и не собирается нарушать их.

Неохотно ставя духи на место рядом с единственным тюбиком губной помады, он припомнил, что цвет ее губ соответствовал светло-розовому платью. Он почувствовал, что уже неравнодушен к этому цвету.

Достаточно неравнодушен, чтобы посчитать вывих Дорис удачей для мужчины, который отнесет ее на руках на обед.

III

Дорис встретила Энди свирепым взглядом, когда он вернулся в гостиную и остановился рядом с ней. Засунув большие пальцы за пояс и склонив голову набок, он как бы спрашивал ее о самочувствии.

Он переоделся и был в тщательно отглаженных серых брюках и шелковистой белой рубашке. Его глаза сверкали такой голубизной, что она не устояла перед искушением на мгновение погрузиться в их глубину. Они как лазурное озеро, где дед научил ее ловить на муху радужную форель.

Сейчас Дорис почувствовала то же изумление, как и тогда, когда она в первый раз увидела это спокойное, то светло-синее, то фиолетово-голубое озеро, окруженное цветами и диким виноградом, посреди высокогорного луга. Как и тогда, ее мозг оцепенел, сердце заколотилось, душа дрогнула.

Откуда-то издалека до нее донесся голос Энди:

— А где все?

Он склонился над ней, опершись руками на подлокотники кресла.

— Они… — Дорис отпрянула от него и глубоко вдохнула, — …они на чердаке. Ищут там старые костыли.

— Костыли? — повторил Энди таким голосом, словно это показалось ему оскорбительным.

— Лет тридцать назад дед сломал ногу и пришлось купить костыли, — пояснила она, старательно избегая его взгляда. — Он объезжал жеребца, и тот скинул его.

Ворот рубашки у Энди был расстегнут, и она сообразила, что пялится на жесткие золотистые волосы на его груди. Как далеко вниз спускались они по его широкой груди?

Шокированная своими мыслями, она даже зажмурилась. Сверху, с потолка, доносились приглушенные звуки шагов Джека и Салли. Совсем рядом с нею били теплые токи, исходившие от тела Энди, рождая в ней желание, только огорчавшее ее.

— Нечего крутиться вокруг меня, — огрызнулась она, словно он почувствовал ее состояние. — Я не обморочная девица, впавшая в ипохондрию.

С огорченным видом он выпрямился и снова сунул большие пальцы за пояс.

— А как ваше общее самочувствие?

— Получу костыли и буду чувствовать себя совсем хорошо.

Стряхивая с себя пыль, в гостиную вошли Джек и Салли.

— Не нашли, — объявил Джек. — Должно быть, я распилил их на дрова или еще на что-нибудь. Энди, вы не откажетесь еще раз помочь моей внученьке?

У Энди дернулись уголки рта. Перспектива стать ее персональным носильщиком явно не вызвала у него энтузиазма.

— К вашим услугам, Дорис, — однако сказал он.

— Дед! Костыли там, наверху, я видела их в прошлом месяце. Они… Дед! Вернись!

Но Джек и Салли уже выходили в дверь кухни.

— Обед ждет, — бросил дед через плечо. — Давайте прыгайте за нами.

— Великолепно! — язвительно откликнулась Дорис и встала из кресла на одну ногу, готовая прыгать на ней.

— Перестаньте валять дурака. — Энди сжал ее руку. — Что особенного в том, что я донесу вас до стола?

— Это унизительно, Энди. Уйдите с дороги и сделайте вид, что вас здесь нет.

— Прыгать вам ни к чему, — не уступал он. — До кухни даже не на что опереться. Не дай Бог, снова упадете, тогда не избежать осложнений.

«Это ты осложняешь все!» — Она с трудом удержалась, чтобы не крикнуть ему это в лицо. Не прошло и часа с приезда Хаммелов, а все уже пошло вкривь и вкось. Ей придется делить ванную комнату с мужиком, а не со степенной матроной. Он будет петь в душе, будет постоянно раздражать ее… постоянно притягивать.

Пусть только дед останется с ней наедине, она ему задаст за сокрытие столь важной информации!

Слыша, как Джек и Салли гремят посудой на кухне, она сделала пробный прыжок на здоровой ноге.

Энди не дал ей сделать второй, подхватив ее на руки.

Она пыталась вырваться, но он был неумолим.

— Будьте вы прокляты! — едва выдохнула она.

— Спокойно! — скомандовал он, сжимая ее в руках. — Я больше и сильнее. Признайте это и перестаньте сопротивляться.

— Энди, я не потерплю, чтобы со мной обращались, как с беспомощной дамочкой, попавшей в беду. Ни за что не позволю такому грубияну, как вы…

Он прервал ее, жарко прошептав на ухо:

— Не грубияну, а мужчине. Или вы так давно не общались с мужчинами, что забыли, какими полезными они могут быть?

Дорис опалил жар его дыхания, прикосновение губ к ее волосам, она ощутила толчки его сердца под своей ладонью, которой уперлась ему в грудь. Она вдыхала его запах — это был запах лимона, приправленного мускусом.

— Да не нуждаюсь я в мужской помощи, — отбивалась она, сама чувствуя, что звучит это весьма неубедительно. Энди так сжимал ее, что было трудно дышать. Его губы обжигали ей мочку уха.

— Время от времени любому нужна рука помощи. Даже вам, Дорис, — прошептал он.

— Мне не…

— Сейчас как раз нужна. — Теперь его дыхание жгло ей шею. — Не дергайтесь и не царапайтесь. Все равно это у вас не получится. Договорились?