Синди Джерард - Заповедник любви

Уэбстер намочил губку, пока вода не остыла, и начал приводить себя в порядок. Он будет мил и внимателен, проявит максимум интереса к Тониной работе и к ней лично, разбудит женщину в этом маленьком солдате и обратит женскую слабость в свою пользу. Он был абсолютно уверен в своих силах — ни одна женщина не могла устоять перед его обаянием.

К предчувствию будущего торжества примешивался легкий привкус вины. Но почему? Ведь он предлагает Тоне выгодную сделку. И потом, как давно ее называли обаятельной, притягательной женщиной, а не просто талантливым фотографом? Судя по агрессивным манерам — очень давно. Это будет легкий флирт, не более того. Никто не пострадает.

Все еще дрожа от холода, Уэб надел теплые носки и фланелевую рубашку, которая была не просто велика — ею можно было несколько раз обмотаться. Повернувшись спиной к душевой кабинке, Тайлер почувствовал, как ему на голову упало что-то влажное — розовые кружевные трусики. Не в силах совладать с собой, Уэбстер помял их в руках, жадно вдыхая чувственный аромат цветочного мыла. Горячая волна прокатилась по телу молодого мужчины, согревая лучше любого виски.

Тоня, разогревавшая на плите остатки куриного бульона, услышала, как скрипнула дверь душевой. Все это время девушка пыталась побороть волну смущения из-за того, что оставила нижнее белье сушиться на перекладине в душевой.

С одной стороны, нет ничего страшного в том, что она носит розовое белье. А иногда — красное, голубое или персиковое и даже, под настроение, черное. Уэбстер видел в жизни не один комплект женского белья и наверняка не раз помогал своим подругам от него освобождаться. Так стоит ли рвать на себе волосы из-за пары влажных кружевных трусиков?

С другой стороны, их отношения становились все более интимными. Только что Тоня помогала своему гостю раздеться, любовалась рельефной мускулатурой его груди, широкими плечами, касалась его кожи.

Двенадцать лет назад Уэбстер разбил ей сердце. И хотя прошло столько времени, девушка не могла смотреть на этого красавца без замирания сердца. А он даже не узнал ее. За что такая несправедливость?!

Услышав, что Уэб приближается, Тоня постаралась побороть смущение и сказать что-нибудь. Но он ее опередил:

— Так кто такой Чарли, обладатель необъятных размеров?

Продолжая помешивать бульон, Тоня обернулась — и не смогла сдержать улыбку.

— Главная роль в фильме «Дорогая, я сыграл издателя» вам обеспечена.

Уэб и сам усмехнулся, глядя на себя: закатанные рукава рубашки, пояс на джинсах завязан узлом, чтобы не спадали, а сами джинсы подвернуты, но все равно волочатся по полу. Один из ведущих игроков на международном издательском рынке, Тайлер походил сейчас на мальчишку в папиных обносках.

Тоня выключила газ и поставила бульон на стол.

— Пойду поищу, чем можно подвязать брюки.

В шкафу нашлись пояс и пара красно-синих полосатых подтяжек, очень удобных в полевых условиях. Уэб рассмеялся и выбрал подтяжки.

— Мне не хватает только пилы или топора дровосека, в остальном — вполне деревенский вид.

— Не совсем.

Тоня постаралась не улыбнуться.

— Правильно, не одежда делает человека.

Иногда она, мысленно возразила девушка, вспоминая, как впервые увидела Уэбстера в дорогом костюме. Уэб был таким элегантным, таким стильным и мужественным, что она сразу влюбилась до беспамятства.

Нельзя поддаваться таким воспоминаниям. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Есть будете?

— Боже, вы меня еще и кормить собираетесь? Придется подарить вам полцарства в знак благодарности.

— Значит, будете. — На этот раз сдержать улыбку было невозможно. — Садитесь. Если все еще холодно, закутайтесь тем пледом с кресла.

— Спасибо, мне значительно лучше. Это какое-то снежное королевство. Не помню, когда я последний раз так замерзал.

— Как насчет бульона?

— С удовольствием. Боже правый, пахнет чудесно.

Уэб подошел к плите и глубоко вдохнул. Женщина, вышедшая из душа, пахнет цветочным шампунем. Мужчина, омытый дождем, пахнет чистотой, силой и мужественностью. От этого запаха у Тони закружилась голова. Она давно не испытывала ничего подобного.

— Обычный куриный бульон, — объяснила хозяйка, стараясь не вдыхать дразнящий мужской аромат. — Я полагаю, вы привыкли к более изысканной кухне.

— Ну что ж, будем привыкать к простой пище. — Уэб взял Тоню за плечи и развернул лицом к себе. — К чему я пока не привык — это сбиваться от голодных медведей, уворачиваться от падающих деревьев и искать укрытие в дождь. И, рискну вас удивить, я не имею обыкновения заявляться к людям без приглашения, тем более когда их не радует моя компания. Тоня, — Уэб слегка сжал ее плечо, — вы дали мне обсохнуть, обогрели и накормили. Неужели вы всерьез считаете, что я буду придираться к еде, которая к тому же пахнет как в моем детстве?

В голосе Тайлера звучала неподдельная искренность. Мгновение девушка молча смотрела в темно-карие глаза мужчины, не в силах отвести взгляд. Он улыбнулся доброй, дружеской улыбкой, забавляясь серьезностью выражения ее лица.

Доверительная атмосфера, установившаяся минуту назад, моментально сменилась напряженностью: Тоня слишком хорошо помнила этот взгляд. Двенадцать лет назад, на рождественской вечеринке в «Тайлер-Лэньер Паблишинг», она оказалась с Уэбстером Тайлером на заднем сиденье автомобиля. Уэб предложил своей подчиненной подвезти ее — почти то же самое, как если бы принц решил прокатить сельскую девушку в своей карете. Это было ново и необычно для Тони, которая всегда чувствовала себя не в своей тарелке на светских мероприятиях. Внимание босса вскружило девушке голову, она даже почти не обращала внимания, что он называет ее Тамми. Кроме того, выпитое шампанское дало себя знать: Тоня вообразила, что это — возможность перепрыгнуть через ступеньку на служебной лестнице.

Разомлев от улыбок Уэба, девушка бросилась в его объятия прямо в такси и, к удивлению их обоих, поцеловала его. Ощущение было непередаваемое — как будто зажглась огромная рождественская елка в Центре Рокфеллера и осветила своим волшебным светом все уголки влюбленной девичьей души. А потом все закончилось. Уэбстер снял Тонины руки со своей шеи. На его лице было то же выражение, что и сейчас, — доброе, дружеское, слегка насмешливое.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Вы спрашивали о Чарлзе, — продолжила Тоня резко, стараясь выбросить из головы воспоминания о непростительной ошибке, совершенной двенадцать лет назад.

Слегка дрожащей рукой хозяйка налила большую порцию бульона в миску и молча подвинула гостю.