Хелен Кинг - Я ненавижу мужчин!

— Я решил, что ты останешься на этой вечеринке. — Холодный равнодушный голос, вполне подходящий нейтральный тон, удовлетворенно подумал он, довольный собственной выдержкой.

Но Диана вдруг напряглась, как будто ее только что оскорбили.

— О, можешь не стесняться в выражениях! Я уверена, что мысленно ты назвал это оргией, — вспылила девушка. — Ты ведь полагаешь, что оргии куда больше соответствуют моему стилю?

Джон шагнул, чтобы закрыть ворота.

— Зато ты изо дня в день предаешься тому, в чем, вероятно, тебе нет равных на всем острове. Сидишь как сыч в четырех стенах и скрашиваешь свой досуг сыром, бокалом вина и вистом.

Джон не шевельнулся.

Сердце Дианы замерло. Неужели ей наконец-то удалось разбудить этот замороженный темперамент. Она всегда чувствовала, что в его груди скрывается дикий зверь. И вся ее проблема состояла в том, что ей это нравилось, ее это возбуждало.

— Сколько тебе лет? — неожиданно спросил Джон.

— Двадцать три до сегодняшней полуночи.

Он кивнул, и капельки воды скатились с мокрых волос.

— Теперь все понятно.

Его слова были явной уловкой, позволяющей избавиться от щекотливого разговора, затеянного Дианой. Она чувствовала это, но все равно как-то глупо купилась на нее.

— И что же тебе понятно?

— Понятна причина твоей потребности в эпатажности, стремлении оскорблять, шокировать.

Да, мистер Доу был прав, как никто другой. Но как больно было ей слышать эти его слова! И почему только она позволяла ему так относиться к себе? Никакой ответной фразы, чтобы отразить удар, в запасе у нее не оказалось. И ей пришлось отвернуться к морю, чтобы он не заметил внезапно вытекшую струйку слез.

Но сам Джон вдруг ощутил раскаяние. За что, спрашивается, напустился на эту вздорную девчонку? Что такого она ему сделала? Он мрачно посмотрел на девушку, похожую в своем розовом платье на нежный, хрупкий, изысканный цветок. Черт бы побрал все это! — мысленно выругался Джон, закрывая ворота и намереваясь убраться отсюда, прежде чем…

Но ноги не подчинялись ему. Ощущение причиненной другому человеку боли пробудило в нем осознание собственной вины. В конце концов, чего он добивается, унижая ее? Не считая ситуации, когда он застал ее в объятиях другого мужчины, да пары-тройки произнесенных ею насмешливых фраз, Диана ничем против себя не могла его настроить. Ну ворвалась она неожиданно в комнату, застав его голым. Ну увидела, какую реакцию произвело ее вторжение на него. И что из этого? Он сделал глубокий вдох и обернулся, чтобы сказать своей соседке что-нибудь безнадежно банальное, глупое и…

Оглядевшись вокруг, Джон обнаружил, что опоздал. Диана уже ушла. Он видел ее удаляющуюся стройную фигуру. Девушка шла грациозной походкой, но в наклоне ее головы его проницательный взгляд уловил скрытое отчаяние. Все еще ругая себя за весь этот глупый разговор, он пошел в дом. Подойдя к порогу, Джон метнул взгляд в сторону виллы Пирсов и заметил, что Диана собирается свернуть к себе. Сердце толкало его броситься вслед и извиниться, но разум подсказывал, что мудрее будет оставить все, как есть.

Диана Даймонд может принести ему большие неприятности, если он позволит себе попасться на ее удочку. А его вовсе не привлекала перспектива пуститься в кругосветное плавание в той же дырявой лодке, в какой он уже побывал недавно по вине другой красавицы.

Как там говорил Пьер: «Нельзя желать невозможного»? Диана рождена не для него, простого реставратора. Что он мог предложить такой женщине, как она? Именно так и скажет о нем ее дедушка. Подавив желание пойти за Дианой, Джон ценой огромных усилий заставил себя войти в дом и плотно закрыть за собой дверь.

3

Но Джон ошибся. Диана решила вернуться и насладиться вечеринкой в полной мере. Она с готовностью и энтузиазмом взяла на себя роль души компании и никому не давала скучать. Но, если честно, Джон Доу убил в ней всякое желание продолжать веселье. Еще ее начинал всерьез беспокоить Гордон. Он упорно пил с момента своего появления в баре, и настроение молодого мужчины соответствовало угрюмому выражению на его физиономии, с которым он опрокидывал один стакан рома за другим. Что любопытно — перемены в ее настроении никто не заметил. Когда Гордон, пытаясь состряпать себе очередной коктейль, неловко вылил в свой стакан какую-то странную зеленую жидкость, все дружно расхохотались, в то время как Диане хотелось заплакать.

Из-за Гордона? Из-за жалости к себе? По правде сказать, она и сама не знала точно, отчего. В этом приливе глубокой депрессии, уже не первом за сегодняшний вечер, она выскользнула в дверь, ведущую на террасу. Шагнув в теплую непроглядную ночь, Диана стала пробираться на противоположную сторону, выходящую к морю, и с удивлением обнаружила, что уже довольно сильно опьянела. Чтобы не упасть, она была вынуждена сесть в первый попавшийся шезлонг.

Что ж, почему бы и нет? — подумала девушка, слегка пожав плечами и скинув туфли. Она вытянула ноги, положила их на прохладную поверхность пластикового стула и глубоко расслабленно вздохнула. Ночной воздух был мягким и спокойным. Откинувшись на спинку сиденья, Диана слушала низкий звук набегающих волн и гадала, как долго удастся ей пробыть здесь в одиночестве, предаваясь грустным размышлениям?

Гордон уже впал в пьяный ступор, когда она уходила из бара, и готов был соскользнуть со стула. Диана решила, что немного посидит, а потом попросит друзей отнести его в один из находящихся поблизости пляжных домиков Чейзов и положить там на кровать. Тогда ей можно будет на время забыть о нем, о его проблемах и попробовать разобраться со своими, которых у нее тоже хватало. И самой неприятной из них был Джон Доу. Вернее то, как он к ней относился. Другой проблемой был ее дедушка. Всегда нежный и заботливый, с годами он становился все более придирчивым и авторитарным, пытаясь навязывать Диане свои решения. Она грустно улыбнулась, вспоминая их последний телефонный разговор перед ее отъездом на остров:

— Дедушка, когда ты перестанешь пытаться выдать меня замуж за каждого, на твой взгляд, подходящего мужчину, с которым знакомишься? — ворчливо выговаривала она ему тогда. — Мне всего двадцать три года.

— В двадцать три ты уже должна прижимать к груди моего первого внука, в то время как второй подрастал бы у тебя в животе, — упрекал он ее в ответ.

— И с утра до вечера готовить и готовить для своего толстого пожилого мужа…

Диана не удержалась и рассмеялась, вспоминая этот разговор.

— Спиридон не толстый — обиделся тогда дедушка.

— Но он в два раза старше меня.