Джулия Тиммон - Минуя тысячи преград

– Джей? – позвала она. – Ты меня слышишь?

– Что? – произнес он, возвращаясь в реальность и с трудом шевеля языком.

– Я спросила, можно я никому не расскажу о том, что произошло? – повторила Шарлотта. – Пусть думают, что у нас стряслось что-то непредвиденное… – Она запнулась. – Неважно, что именно… Ты не против?

– Не против, – сказал Джей.

– Ответь на единственный вопрос, – жалобно попросила Шарлотта. – Всего на один – и мы тут же закончим разговор. Ты когда-нибудь… сможешь меня простить?

Сердце Джея заныло, почти как вчера. Он с удовольствием проявил бы категоричность, сказал бы: прости, ты мне больше не нужна. Наверное, так было бы правильнее. Проститься с прошлым и начать новую жизнь. Но слишком уж много это прошлое для него значило.

– Пусть не сейчас, через какое-то время, – не дождавшись ответа, тихо и несчастно добавила Шарлотта. – Кстати… Кларк больше никогда сюда не приедет, – добавила она несмело. – Пообещал забыть ко мне дорогу…

– Только не напоминай мне о Кларке, – процедил сквозь зубы Джей, опять с силой ударяя по стене. – Знать его больше не желаю!

– Ладно, – покорно согласилась Шарлотта. – Так ты ответишь?

– Шарлотта, я пока ничего не могу тебе сказать! – воскликнул Джей в отчаянии. – Я должен прийти в себя, все обдумать, разобраться в своих чувствах.

– Хорошо-хорошо, – успокаивающе ласково произнесла Шарлотта. – Я не тороплю тебя, буду ждать, сколько потребуется. Потому что… – она помолчала, шмыгнула носом, – потому что люблю.

– Шарлотта…

– В самом деле люблю! – более громко и решительно повторила Шарлотта. – Может, после вчерашнего мои объяснения и покажутся тебе лживыми, даже смешными. Но я все равно скажу: я вдруг гораздо глубже, чем когда бы то ни было, осознала, насколько сильно тобой дорожу, с каким нетерпением жду той минуты, когда смогу назвать тебя мужем…

– Умоляю, Шарлотта…

– Да, я знаю, теперь эта моя мечта может никогда не осуществиться, – горячо и торопливо проговорила Шарлотта, будто боясь, что не успеет высказать всего, что задумала. – Но даже если ты решишь, что нам лучше расстаться, я все равно буду тебя любить, Джей.

Джей так крепко сжимал в руке трубку, что у него повлажнела ладонь, а пальцы затекли. С ним происходило что-то странное. С одной стороны, волнительные речи Шарлотты ласкали ему слух, усмиряли в сердце боль, с другой же – с каждым мгновением все сильнее действовали на нервы. В какую-то минуту он едва сдержался, чтобы не нажать на кнопку и не прервать связь.

Чего она добивается? Почему убита горем, если еще вчера вполне сознательно и добровольно забавлялась с Кларком, а о нем, Джее, даже и не думала? Может, ее раскаяние и страдание такая же игра, как вчерашние слезы? Или же и вчера она плакала искренне, а Джей судит ее теперь слишком предвзято?

От нескончаемых вопросов голова у него пошла кругом. Он нетерпеливо кашлянул. Шарлотта сразу его поняла.

– Все-все, – произнесла она. – Закругляемся. Тебе пока слишком тяжело слушать мою болтовню. Понимаю. Меня радует одно, – добавила она, понизив голос. – Знаешь что?

– Что? – хрипловато спросил Джей.

– Ты не ответил «нет». Значит, мне еще можно на что-то надеяться. Пока.

Двадцать третий дом на Шестидесятой улице оказался светло-зеленым трехэтажным зданием, расположенным чуть дальше от дороги, чем остальные постройки. Забор вокруг был Джею по грудь. Наверное, его совсем недавно покрасили – на белых блестящих столбиках не чернело ни единой царапины.

Войдя в калитку, Джей с любопытством рассмотрел клумбы в виде звездочек и ромашек, детскую площадку с горкой, песочницей, качелями и лесенкой из разноцветных деревянных брусьев и прошел к парадной двери.

Ему открыла маленькая шустрая женщина в белом переднике.

– Вы мистер Торн? Пришли за Джимми? – спросила она, живо махнув рукой парню, выглянувшему из-за стеклянной двери справа от лестницы.

– Нет, – ответил Джей, доставая и показывая жетон полицейского. – Я детектив Уоддингтон. Хотел бы побеседовать с Айланой Пэрис по поводу вчерашнего ограбления.

– Ах с Айланой! – Женщина всплеснула руками и закачала головой. Ее сивые, почти неразличимые на фоне белого лица брови подскочили кверху. – Бедная девочка! Надо ж было оказаться в проклятом банке именно в эту минуту! – Маленькой подвижной рукой она прикоснулась к локтю Джея. – Пожалуйста, сделайте все, что от вас зависит, детектив. Это безобразие должно прекратиться! Люди в ужасе, не знают, чего ждать от завтрашнего дня.

– Мы стараемся…

– Энн Дадли, – представилась женщина, широко улыбаясь.

– Очень приятно.

– Боб! – крикнула Дадли, повернувшись к стеклянной двери. Из-за нее выглянул тот же парень. – Приготовь-ка для мистера Уоддингтона чашечку чая. Или лучше, кофе? – Она вопросительно посмотрела на Джея.

От одного упоминания о кофе Джею сделалось тошно. Сегодня, по уши занятый работой, он только им и питался.

– Чаю, пожалуйста.

– Это детектив, – с важным видом пояснила Энн Дадли. – Пришел поговорить с Айланой об ограблении банка.

– А-а, понятно, – заметно посерьезнев, сказал Боб. – Я быстро. – Он скрылся за дверью и торопливо зашагал в глубь просторного белого помещения, по-видимому кухни.

– Пойдемте! – Энн Дадли указала рукой на лестницу. Они поднялись наверх и зашагали по освещенному желтыми лампами коридору. Многозначительно взглянув на Джея, она приставила к губам палец. – Только, пожалуйста, потише. Половина детей уже спит.

Половина детей? Джей изумленно осмотрелся. Вокруг чистота, на стенах рисунки, забавные картинки и фотографии животных, на полу синяя дорожка в желтый цветочек. Куда он попал? В детский сад, в который слишком занятые родители сдают своих чад на несколько дней кряду? И что здесь делает Айлана Пэрис? Работает? Или же после длительной разлуки навещает собственного отпрыска?

– Она наверняка тут, – прошептала Энн, взмахом руки указывая на одну из дверей. – Воюет с Уилли. – Ее круглое лицо просияло. – Он у нас жутко непоседливый. Уложить спать его в состоянии только Айлана.

Джей еще больше растерялся и собрался было полюбопытствовать, что это за место, но та уже тихонько растворяла дверь.

Джей примерно догадывался, какая его взгляду откроется картина, но никак не ожидал, что настолько растрогается. Комната, в которую они с Энн Дадли вошли, была довольно просторная и сплошь заставлена и завешана мягкими игрушками. Оранжевый солнечный свет сквозь занавешенные шторы проникал внутрь лишь на четверть, поэтому в комнате царил полумрак.

На ближней к двери кровати, обнимая большущего желтого медведя, спал чернокожий мальчик, разве что на самую малость покрупнее плюшевого друга. На дальней кровати сидела Айлана, оживленно, но очень тихо разговаривая с другим мальчиком, мулатом.