Конец жизни - Даниил Сергеевич Гарбушев
Максим дождался автобуса, и зайдя в него сел на самое крайнее сиденье то самое что располагается впритык к задним окнам автобуса. Теперь он просто ехал, и ждал нужной остановки.
Прекрасное чувство ожидания с ноткой волнения переполняло его, нет это не было чувство неуверенности, пожалуй лишь осознание того что впереди его ждала неизвестность, но он точно понимал что там в будущем его ждёт только хорошее.
Вдруг Максим почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он поднял глаза и увидел перед собой Олега. На лице Олега было выражение если не ужаса, то уж точно какой-то неловкости. Олег стоял как раз перед ним, всё никак не решаясь наступить на ступеньку, для того чтобы подняться повыше и сесть на сиденье.
«Здорово», – сказал Максим, протянув ему руку. «Здорово», – ответил ему Олег, будто смотря сквозь него. «Ты чё такой грустный? Давай садись, что стоишь», – дружелюбно сказал ему Максим. Олег всё же сел рядом, всё также выдавая всем своим видом, что ему неловко находиться рядом с Максимом.
«Да что с тобой происходит, ты какой-то не свой в последнее время, хотя мне ли судить, я тебя сто лет не видел, откуда я знаю, какой ты свой, какой не свой. Ты расскажи, что случилось то, а то я все последние разы, что тебя встречаю, замечаю лишь одно, ты какой-то странный стал», – начал с ним беседу Максим. «Да вот, понимаешь ли, тебя встретил, одно только и думаю в последнее время, будто весь мир против меня обрушился, что бы я ни делал, всё против, а вот как тебя повстречал, сразу понял, "бумеранг" наверное. Вспомнил, как я дурак тогда в школе тебе гадости всякие делал, как я дурак тебя ненавидел, а ты святой человек, ни разу мне в ответ ни зла, ни слова обидного», – ответил ему Олег чуть ли не плача. «Да что ты такое говоришь? Сколько лет назад было, я давно уже и забыл всё!», – ответил ему Максим. «Да я про другое говорю, о том, что когда мы тогда в школе учились, я был уверен, что на твоём месте никогда не окажусь, а теперь, когда у самого всё кувырком пошло, только теперь понял, каким ублюдком был, каким уродом», – сказал Олег Максиму сидя на самом краю сиденья. Через мгновение он и вовсе съехал с него, упав коленями на ступеньки. «Ты прости меня, пожалуйста, Макс, совесть заела, не могу я так больше жить», – стал умолять его Олег.
«И ты туда же?», – вскрикнул вдруг Максим, вскочив с места. В этот момент казалось, что он просто сошел с ума, его охватил гнев и невероятно сильное желание просто убежать, провалиться сквозь землю. Он подбежал к двери и нажав со всей силы на кнопку срочной остановки, выскочил из ещё не до конца раскрытых дверей.
Максим бежал очень долго, совсем ни разу не оглянувшись. Бежал, как говорится, куда глаза глядят. Спустя время он уже просто шел. Солнце уже стало заходить, и только тогда Максим обратил внимание на то, где он вообще находится. Он оказался на набережной. Подойдя к краю одного из обрывов, он обратил свой взор вниз. Там была застывшая река. Острые волны, оказавшиеся неподвижными в один момент из-за когда-то наступившего холода, обильно усыпанные снегом, так и смотрели на него в ответ.
Через пару минут Максим просто стоял и смотрел вслед уже почти исчезнувшему из вида заходящему солнцу. Теперь Максим был абсолютно спокоен, и так же спокойно вдыхая и выдыхая вечерний воздух, подумал: «И за что мне это, за что мне выпала такая честь, испытать три самых сокровенных желания, что могут быть абсолютно у любого человека: признание любимой; признание отвергнувшей и раскаяние злейшего врага, хотя я также давно простил его, пожалуй его даже больше простил чем Кристину, ведь дети часто жестоки из-за своей тупости, сколько их жизни не учи, они все ровно не поймут из-за того что развитие для них только началось. Да что там дети, бывают и взрослые, столько лет уже, а всё ещё как ребёнок важные вещи воспринимают. С ума сойти, я и не мечтал и не просил об этом, я не знал о том что такое возможно и даже думать не мог об этом, и чем я заслужил такую честь испытать всё это, да ещё и за такой короткий период, то о чём мечтать может кто-то другой но никогда не получит, а я получил. Неужели это конец, конец моей жизни, неужели теперь я вот так просто возьму и умру, не из-за счастья или горя, а за то, что слишком много получил от жизни». «Ну ведь я не просил!», – прокричал он вдаль, что отразила его слова эхом. Рядом никого не было, поэтому Максим был уверен, что его никто не услышал.
Солнце уже не было видно, и всё вокруг начало покрываться вечерним мраком. Вдруг у Максима начали закрываться глаза, от этих душевных переживаний силы вновь стали покидать его. Казалось вот вот и Максим оступившись упадёт в реку, но вдруг случилось невероятное.
В одно мгновение Максим почувствовал, как кто-то резко обнял его сзади. Он тут же открыл глаза и увидел на своей груди сомкнутые руки Юли одетую в белую куртку и варежки, что стояла сзади и крепко обнимала его, прижав своё лицо к его шеи. Выражение лица Максима тут же изменилось. Он тут же опомнился, осознав, что чуть ли не покончил с собой. На его глазах навернулись слезы, и он повалился на колени. Юля тоже повалилась вместе с ним, всё также крепко сжимая его в своих объятиях не отпуская ни на секунду, и ни чего не говоря. Максим крепко сжал в своих руках её ладони и заплакал. Через мгновение он вроде бы потерял сознание, а может ему просто показалось.
Через пару минут Максим вновь пришел в себя, но только теперь он был уже совсем в другом месте. Он обнаружил, что лежит на коленях Юли, на какой-то скамеечке, видимо в парке, что был неподалёку от набережной. Юля нежно обхватила своими ладонями лицо дремлющего Максима и просто смотрела на его закрытые глаза. Максим открыв глаза, даже сразу и не понял где он, попытался встать, но тут же осознав, что лежит на коленях Юли, решил не делать никаких резких движений.
«Ты спасла меня, Юля», – сказал он ей тихо. «Я не хотела
