Ханна Хауэлл - Если он неотразим

Осматривая сад своей кузины, Хартли начал волноваться, не уехали ли Воны с бала. Он пошел на шум фонтана и наконец, увидел обоих. Лунный свет и факелы вокруг фонтана отчетливо освещали пару. Лорд Уппингтон сидел на каменной скамье, упершись локтями в колени, поддерживая голову ладонями. Леди Чаннинг присела рядом с ним, слегка поглаживая его по плечу. Хартли почувствовал, как стало тепло его плечам, едва он представил, что она делает то же самое ему, и торопливо выбросил эту мысль из головы.

Когда лорд Уппингтон медленно выпрямился, Хартли нахмурился. Яго выглядел по-настоящему больным. Интересно, имеет ли Клодетта какое-нибудь отношение к такому состоянию Вона? Но что такое могла сказать или сделать дама в переполненном бальном зале, чтобы так поразить его? И все-таки лорд Уппингтон именно после общения с Клодеттой так странно повел себя, и этот факт маркиз не мог не отметить. Скрываясь в тени, Хартли надеялся — вдруг пара скажет что-нибудь такое, что позволит ему пренебречь своим долгом и уйти от Клодетты, хоть ненадолго.

— Вот. Выпей, — велела Алтея, протягивая дяде бокал вина. — Выглядишь так, словно ты при смерти.

— Удачное сравнение, — пробормотал Яго, потом глотнул вина. — Не нужно было тебе приносить так много выпивки. Думаю, мне и одного бокала хватит.

— Другой бокал — для меня. Увидев твое лицо, я подумала, что мне это тоже понадобится.

Алтея обрадовалась, увидев, что Яго улыбнулся на ее шутку.

Ее очень взволновал вид расстроенного Яго. Всю свою жизнь он видел призраков и более или менее привык к таким картинам, от которых, как подозревала Алтея, она сама упала бы в обморок. Если Яго выглядит таким больным и потрясенным, значит, он увидел нечто ужасное. Алтея сомневалась, хочется ли ей знать, что же это было, но потом она сказала себе: «Не будь такой трусихой». Яго нужно, чтобы рядом был кто-то надежный и спокойный, кто-то готовый выслушать его. Ему нужен кто-то, с кем он может говорить открыто, честно, не опасаясь, что этот слушатель с воплями убежит в ночь. Эта возможность высказаться перед родственником, который понимает и принимает такой дар без презрения или страха, и было тем, на чем держался клан Вонов и Уэрлоков. Иногда только эта родственная поддержка и спасала.

Алтея почувствовала, как пробуждается в ней старая боль, и постаралась подавить ее. «Не моя вина, что мать сбежала», — в сотый раз сказала она себе. Сможет ли она когда-нибудь совсем забыть об этом, гадала Алтея. Ее отец пытался скрыть унаследованный дар, и вся семья, хотя и сомневалась в успехе, послушно поддерживала его. Только ребенок не знал, как скрывать такие вещи. Взгляд на лицо матери, когда она услышала о смерти соседа, о смерти, которая случилась именно тогда, в то время и в том месте, как за два дня до этого поведала ей дочь, и через четырнадцать лет все еще терзал душу Алтеи. Мать тогда испугалась. Когда же дар проявился у Гетина, Генриетта Вон не стала ждать, какие еще таланты откроются у ее старших сыновей, она просто сунула своего грудного сына в руки мужа и сбежала. И отец так никогда и не пришел в себя от такого предательства.

Отбросив эти печальные воспоминания, Алтея заметила, что цвет лица у Яго стал немного лучше, и спросила:

— Ты что-то почувствовал в доме леди Бартлеби?

— Да, он не совсем чист, — ответил Яго. — Однако ничего ужасного или опасного.

— Это было что-то необычное, отчего ты расстроился, да?

— Нет. — Яго вздрогнул и допил свое вино.

— Если не хочешь говорить об этом… — начала она.

— Лучше было бы забыть обо всем этом, но это невозможно. Я не могу. Думаю, все это связано с той причиной, по которой ты приехала в Лондон.

— Мадам Клодетта, от которой так сильно пахнет розами?

— И смертью, — прошептал Яго.

Алтея вздрогнула:

— Она скоро умрет? Разумеется, после следующего полнолуния? Я все еще полагаю, что она будет тут, когда он умрет.

— Нет. Я видел не ее смерть, хотя возмездие за ее преступления уже близится. — Яго медленно покачал головой. — Боюсь, я обнаружил новое направление в моем даре. Мадам сопровождает довольно большая группа призраков. Разозленных, жаждущих мести, справедливости. Кажется, она совершенно забыла про них, — удивленно произнес он.

— Те, в чьей смерти она виновата?

Яго задумчиво нахмурился:

— Может, да, может, нет. Она эмигрантка, из тех, кто бежал от ужасной кровавой бойни, в которую превратилась революция. Это могли быть и просто печальные души, умершие, когда она была рядом с ними. Может быть, она попала в какую-то ужасную резню, но выжила?

— Тогда ты видел бы эти печальные души раньше. Ты же знаешь нескольких бывших солдат, которые побывали в битве. Они были на волосок от смерти, от скорой и жестокой смерти, вокруг них тоже гибли люди. И все же никого похожего на эти призраки ты раньше не видел.

— Нет, не видел. Конечно, не видел. Это корчащаяся от злости и ненависти толпа. Раньше я видел одну-другую печальную, смущенную душу. Я догадывался, кто они, потому что слышал о друге юности или любимом товарище, умирающем у человека на руках.

— Потому что это война, смерть в бою, солдат против солдата, а не убийство, не обман, не предательство. Они умирали быстро, даже не зная, кто в них выстрелил.

— О, черт, ты права. В этом и есть причина страха и ненависти, о которых шептали призраки, требуя кары. Она имела отношение к их смерти. Я сначала их не увидел. Они появились постепенно, во время танца, и должен признаться, это встревожило меня.

— Они чувствовали, что ты можешь их увидеть, может быть, даже понять их. Можно только удивляться, как долго они ждали такой возможности. Это объясняет, почему видение было такое сильное, жестокое, даже пугающее. Они отчаянно хотели увидеть кого-нибудь, кто выслушал бы их жалобы, поэтому так и накинулись на тебя.

— Кажется, ты понимаешь эти вещи лучше, чем я.

— Это не мой дар. Я могу спокойно сидеть и разбирать это явление. — Алтея сделала глоток. — Ты прав.

Все это связано с тем, что видела я. Она — из тех, кто угрожает ему.

— Если то, что я видел, — собрание тех, в смерти которых она виновата, то она кровожадная опасная сука, — отрезал Яго. — И тебе нельзя приближаться к ней.

— Как ты убедительно говоришь, — пробормотала Алтея. — Жаль, что я не могу послушаться и подчиниться.

— Конечно, не можешь, — пробурчал Яго и запустил руку в волосы, растрепав свою аккуратную косичку. — Если бы я попытался отправить тебя назад, в Коултарст, ты бы наверняка вернулась сюда при первой же возможности. Хоть пешком, но вернулась бы.

— Да, я очень упряма.

— Почему? Ты не знаешь этого человека, ты никогда даже не видела лорда Редгрейва. Это не опасно для тебя, и ты не несешь за него никакой ответственности. Ты можешь предоставить все мне. Я предупрежу его и пойду домой.