Танцующие (СИ) - Аникина Анна

Из выбора нового партнёра Васильева устроила целое шоу, упиваясь ролью лидера в студии.

Виталий вышел на улицу и обрадовался, что его это больше никак не касается.

Друзья, если вам нравится история, дайте мне знать, пожалуйста.

4.2 Москва

4.2 Москва

Говорят, что можно начать с чистого листа.

Алёне очень хотелось верить, что это правда. Что можно вот так по щелчку перестроить свою жизнь, переставить её на новые рельсы. Надо просто быть дисциплинированной и требовательной к себе.

Леонид Павлович, Алёнин педагог, повторял, что прежде надо двести раз спросить себя, всё ли ты сделал правильно, и только потом винить кого-то ещё.

И Лаврова верила. Что всё получится, стоит только взять себя в руки. Хотя ей всегда казалось странным это выражение.

Как это?

Себя в руки?

За волосы из болота?

Взяв толстый ежедневник, подаренный на 8 марта влюблённым в неё одноклассником, она пролистала записи.

Вот замеры на костюмы. Талия 63, длина юбки 80. Вырвала лист.

Нашла чистую страницу. Решительно поставила цифру 1.

Итак, первое — план подготовки к устной физике.

Второе — ежедневно по варианту вступительных экзаменов по математике.

Третье — "Войну и мир" проштудировать по цитатам.

Четвёртое — перечитать книгу о друзьях Пушкина.

Дописав длинный список, Алёна поняла, что он написан совсем не её обычным почерком. Наклон, нажим, форма букв — всё было другим. Как будто за неё писал кто-то ещё.

"Вот так сходят с ума", — мелькнуло в голове.

Она нырнула в подготовку к экзаменам.

Семнадцатилетие подкралось незаметно. Родившись между майскими праздниками, Алёна привыкла, что её день рождения почти всегда рабочий день.

Так и сегодня. Ещё и физкультура в школе. От локонов, сделанных утром, к концу урока остались жалкие сосульки.

А ещё она обнаружила, что не входит ни в одну школьную компанию. Что нет у неё закадычных подруг.

Папа в день рождения не приехал. 9 мая он должен был вместе с другими слушателями академии участвовать в параде в Твери.

Зато приехали бабушка и тётя. Привезли любимый Алёной пирог с капустой.

Бабушка подарила серебряные серёжки с бирюзой.

Посидели на кухне. Мама открыла новый чайный сервиз — яркий, красный в белый горох.

Алёна еле досидела до конца вечера. Вышла в свою комнату, продышалась. Обругала себя.

Ведь это просто яркие чашки. Когда они покупали их, ещё смеялись, что сервиз в цвет её конкурсного платья.

Жить. Это всего лишь танцы.

Жизнь больше, чем танцы. Даже больше, чем любовь.

Про девочек-бальниц думают, что они много знают о взаимоотношениях с мужчинами. Танцуют ведь в контакте, держат за руку, касаются, изображают страсть.

Наверное, кто-то и знал много. Алёна была далека от этого.

Читавшая Бунина и Гюнтекина, Маккалоу и Остин, любовь Лаврова видела исключительно чистым чувством.

Хотя откуда берутся дети знала, конечно.

Им с Шибановым приписывали головокружительный роман. Особенно пока они репетировали свою первую программу.

Для отработки взаимодействия приходилось отпускать руки и держать контакт только телом.

Потом они учили элементы, обняв друг друга. И только после этого подняли верхнюю линию — руки и голову. Так постепенно рождались понимание, баланс, взаимодействие.

Они с Женей были тем редким случаем, когда всё получилось.

Женька нравился Алёне. Взрослый, умный, сильный. Но не было у них романа. Она знала, что партнёр за неё глотку перегрызет, в асфальт закатает. Это было волшебное чувство защищённости. Как будто старший брат рядом.

Но не любовь.

А хотелось любви. Хотелось, чтобы именно она была центром притяжения, особенной. История Володи и Жанны Орловых ходила у девочек — танцорш, обрастая подробностями.

Но Алёна слышала её от самой Жанны в прошлом году на сборах, где Орловы вели занятия. Жанна была ей как старшая сестра. Но позвонить сейчас Орловой и рассказать всё, что гложило изнутри, Алёна посчитала слабостью.

Кроме того, Орловы были частью мира, дверь в который Алёнка очень хотела заколотить железным щитом. Или старалась думать так.

На последнем звонке она отказалась делать показательный номер с вальсом. Сказала, что больше не танцует.

Первого июня, в День защиты детей, все выпускники сдавали экзамен по русскому языку.

Шесть часов им предстояло писать сочинение в школьном актовом зале.

Алёна выбрала тему друзей Пушкина. Ох, не зря книгу то перечитала.

Увидев итоговую четвёрку, расстроилась очень.

У её одноклассников, шедших на медали, красовались такие же мерзкие четвёрки и тройки.

А когда учитель литературы сказал вслух, что у Лавровой бедная речь, сорвалась.

Она всегда была эмоциональной, но острое чувство несправедливости нахлынуло вдруг.

И она закатила скандал. Впервые в жизни.

В кабинете директора умница Лаврова на повышенных тонах объяснила опешевшему литератору, что не честно ставить пятёрки и четвёрки тем, кто занимался с ним за деньги, а другим срубить медали.

Непорядочно поставить хорошие оценки детям учителей, а остальным написать бредовые комментарии к содержанию. Напомнила, что когда ему были нужны открытые уроки для аттестации, её речь не казалась бедной.

Как писала математику, помнила плохо. К ночи поднялась температура, голова разламывалась.

На консультации по физике вместо Алёны ходила мама.

Лаврова писала на листочке свои вопросы. Людмила Васильевна под диктовку учительницы физики записывала ответы.

На экзамене Алёна была похожа на свою тень. Четвёрка была поставлена ей за прежние заслуги.

К выпускному из Твери вернулся Константин Александрович. Стало полегче.

Весь выпускной Алёна просидела в тёмном углу актового зала. Одноклассники танцевали, обнимались в темноте.

Алёну решился пригласить один из мальчиков. Но в его руках она чувствовала себя куском деревяшки.

5.1 Москва

5.1 Москва

Толпы абитуриентов рядом с Университетом.

На все экзамены с Алёной ездил кто-то из родителей.

— От монашек до блядей, — заметил Константин Александрович, поглядев на будущих учителей математики.

В основном девочки, хотя это и странно для такого непростого факультета.

Сочинение абитуриенты писали в знаменитой "ленинской" аудитории главного здания на Малой Пироговской улице. Это была настоящая лекционная аудитория со множеством ярусов, узкими чёрными партами и жёсткими деревянными скамьями. У Алёны дух захватило от этой потрясающей атмосферы.

Письменную математику сдавали в новом корпусе на Юго-западной. Почти обычные классы. Только окна большие, во всю стену. Стекло и бетон. Так не похоже на атмосферное главное здание.

Последний экзамен был уже на факультете. Это было послевоенное школьное четырехэтажное здание с широкими лестница и светлыми коридорами.

На устную математику Алёна попала в одну пятёрку с девочками-близняшками, похожими на пушистые кудрявые одуванчики, яркой брюнеткой на высоких шпильках и девушкой в бесформенной вязаной кофте и бабушкиных очках.

Когда Алёна увидела свою фамилию в списке поступивших, у неё образовалась пустота в голове.

Надо было радоваться. А сил не было. И взять их было неоткуда.

Раньше источником энергии был танец. Сейчас Алёна напоминала себе путника в пустыне.

Она в который раз объясняла себе и проговаривала вслух родителям, как важно и хорошо, что она поступила. Как нужны образование и профессия.

Признаться, что будь у её семьи средства, она бы нашла силы и время танцевать, она не могла. Не имела права так унизить близких.

С деньгами было трудно. Алёна стипендию и зарплату из кружка отдавала маме на хозяйство.

Константин Александрович брал подработку — вносил в компьютер какие-то данные. Эта новинка — единственная роскошь в их доме, была куплена к окончанию академии в подарок Лаврову-старшему.