Ульяна Соболева - Джокер

***

- Ты, мать твою, не Господь Бог решать, кому жить, а кому умереть! Хватит убийств, Джокер! Достаточно! Не нажрался еще ими? Кому и чего ты доказать хочешь, ты сам-то знаешь?

- Харе орать, Адам. Поздно ты опомнился. Сколько убийств спустя, сам-то помнишь?

- Вот я тебе и говорю, Кость, достаточно! Хватит. Ты, бл**ь, ты наказал мразей, убивших…их, наказал. Ты, грёбаный псих, даже «скоряков» наказал! Я молчу про «попутные жертвы». Так их ты окрестил про себя? Людей…Личностей. Со своими интересами, со своими мыслями и характером, с людьми, которых они любили и которые любили их, ты называешь «попутными жертвами». Хватит уже! Нет больше виноватых.

Адам скривился, ударив кулаком по столу рядом с оравшим голосами «Оксидерики» ноутбуком.

«По темным коридорам,

Ослепнув в своей доле,

Ты шел, не зная страха,

Враги познали боль.

А в голове лишь мысли

О мести и расплате,

Покойся с миром, нечисть!

ты выбрал свою роль».

© Оксидерика - Отступники

- Есть. Есть, Адам, будь ты проклят! Есть, - я вцепился пальцами в край стола, стараясь держать ситуацию под контролем, но Адам сжался непроизвольно, зная, что может последовать после этой вспышки моей злости.

Однако, упрямый кретин, продолжал.

- Хорошо. Я не отрицаю. Мы вынесли ему приговор вместе. Вдвоем. – Чертыхнулся и поправился, - Втроем. Так пришей этого пид***а и всё. Что мы там ему придумали, ты помнишь? Покончи с ним и закрой на хрен двери в Преисподнюю, которую ты устраиваешь. Харли тебе достала самые крутые доказательства, которые его жизнь превратят в настоящий Ад. Используй их. Опозорь его. Уничтожь, как депутата, как адвоката. А потом убей. И всё. Закрой эту страницу.

- Помню ли я, Адам? Да, я каждый вечер закрываю глаза и представляю, что сделаю с ним. Эта мразь содрогался, увидев трупы тех нариков. Он еще позавидует им, Гордеев.

- Отлично! Что там у тебя за дела на завтра? Снова чай с лимоном на кухне и онлайн-мастурбация? Может, втиснешь в свое плотное расписание обнародование плотских утех господина Белозерова? И пока он будет дрожать от бессилия и прятаться от гнева своего грозного папочки и репортеров, ты придумаешь, как к нему подобраться. Убийц твоей семьи больше нет. Как и тех, кто косвенно виновен в смерти твоей сестры. Костя…ты поквитаешься с адвокатом, безжалостно слившим тебя на суде. Твоя справедливость восторжествует в полной мере.

«Сердце отбивает ритм

Воин внешне, раб внутри

Не смиряясь, но борясь,

ы идёшь, в душе смеясь».

© Оксидерика - Отступники

Наивный. После всего, что произошло. После всего, что он знает обо мне. Всего, в чем он участвовал наравне со мной, Адам продолжал лелеять надежду на нечто лучшее, чем я мог ему предложить.

- В моем расписании на завтра как раз между онлайн-мастурбацией и чаем с лимоном есть одно маааааленькое дело, друг, - Адам громко застонал и ударился затылком о стену. – Василий Забродов.

- Нет…

- Да, Адам. Козёл, солгавший на суде только потому что я пару раз начистил морду его ботанику-сыночку.

- Он не врал. Костя, он, бл**ь, не врал. Ты и был таким агрессивным, каким он рассказывал.

- Люди ошибочно полагают, что ложь – это тьма, а правда – свет. Но любую правду можно преподнести так, что она заполнит мраком всё вокруг. Из-за него…из-за той лживой суки я должен был всё еще сидеть в тюрьме! Твари, зарезавшие мою семью, должны были жить и дальше дышать, смеяться и трахаться, накачиваться наркотиками и алкоголем, а я должен был гнить сначала в психушке, а потом в тюрьме. ЗА ТО, ЧЕГО Я, МАТЬ ТВОЮ, НЕ ДЕЛАЛ!

- Ты отомстил. Ты им всем отомстил. Остался один Белозёров. Не трогай свидетелей. Ты по горло в чужой крови, Костя. Еще немного, и ты захлебнешься ею. Мирослава…она не при чём. Вообще.

- Успокойся. Нет больше Мирославы твоей, - я резко вскинул руки, предупреждая любые действия, - И, да, твоё задание отменяется.

- Что значит, отменяется. – Он резко встал и подошёл к окну, открыл его, глубоко вдыхая ночной воздух с привкусом дождя, барабанившего в окна.

- Удар нанесем только по брату ее и отцу. Ты сам говорил, что его здоровье в последнее время ухудшилось. Сделаем подарок нашей милой Принцессе.

- Ты совсем рехнулся, Джокер? Какой подарок? Убить ее отца? Думаешь, ей нужно это наследство? Ты, чёртов кретин, до сих пор не понял, какой она человек?

Всё я понимал. И куда лучше него. Я знал, какая она, уже не только по перепискам. Не только по жарким смскам в два часа ночи и трогательным сообщениям в семь утра. Я чувствовал, какая она, той ночью в отеле. Ощущал пальцами, губами, кожей своей. Чувствовал искренность ее, чувствовал любовь…чёрт ее раздери! Любовь в каждом ее выдохе и прикосновении. И она не просто давала ее. Нет. Она заражала меня ею. Воздушно-капельным, бл**ь, путем. Никакого инкубационного периода. Моментальная вспышка после первого же тактильного контакта. И я ни одного доктора не знаю, способного мне помочь выкарабкаться из этой агонии, которая охватывает внутренности, когда думаю о ней. О том, что сейчас испытывает она. Ненависть. Определенно ненависть. И это самое большее, на что я мог рассчитывать сейчас.

- Зато ты, я смотрю, уверен, что знаешь её? Насколько близко, Гордеев? Успел посочувствовать ей за эти дни? Пожалеть бедную богатую девочку, брошенную интернет-негодяем?

- С каких пор тебя это начало волновать? Когда ты решил поменять план и бросить Миру, Джокер? До того, как трахнул в номере гостиницы, даже не позволив увидеть твое лицо? Или всё же после? Как какую-то шлюху…

Не дал ему договорить, резким ударом прямо в челюсть, чтобы заткнулся. Потому что о ней нельзя так говорить. Только не о ней. Слишком чистая, чтобы ее можно было марать словами. Даже ему.

- Еще раз, тварь, ты посмеешь назвать ее так…

- И что ты сделаешь? Убьёшь меня? – Он расхохотался, откинув голову назад, из его носа текла кровь, а он ржал, как псих, вытирая ее рукой. А потом резко замолчал и начал раскачиваться с пятки на носок.

- Не убьёшь. И мы оба это знаем. Даже ради неё. А я вот тебе зад надеру, если мне опять придется видеть тень, в которую Мира превратилась из-за тебя.

- Подсел на нее, Гордеев? Слишком уж беспокоишься.

- Даже если и так, - он улыбнулся, посмотрев куда-то в окно, и тут же перевел взгляд на меня, - то какое твое дело? Ты отказался от неё. Сам.

- Ни хрена подобного. Ты завтра же увольняешься с работы. Ты сам сказал, нам достаточно того материала, который у нас имеется. Игра подходит к завершению, Гордеев.