То самое чувство - Лия Роач
Это было важно еще и из-за Никиты. Он супер успешно учится сразу в двух Вузах – у нас и в Англии дистанционно, – а я не осилю поступлению на бюджет в не самое популярное учебное заведение? Это было бы полным фиаско. Но своими результатами ЕГЭ я действительно могла гордиться. И Никита тоже гордился мной. По крайней мере, он так мне сказал.
Перевожу взгляд на маму и тянусь обнять ее руками за талию.
– Не переживай, мам. Все будет хорошо. И с Алиской, и с Костиком. Тетя Валя вправит ему мозги.
– Хорошо бы, – усмехается мама и меняет тему. – Вы с Никитой к нам зайдете вечером?
– Конечно. К его родителям сходим и потом к вам.
– Волнуешься?
– Еще бы, – теперь моя очередь вздыхать. – Вика говорит, что братья у него те еще мажоры. Я заранее чувствую себя Золушкой на балу у местной знати.
– Какой такой Золушкой? – вскидывается мама сурово.
– Той, что Синдерелла, вестимо, – бормочу я, жалея, что была неосторожна в формулировках и что уже нельзя забрать свои слова назад – это взбесит маму еще больше.
– Это откуда у моей дочери такая неуверенность в себе и семье? Мы у тебя, может, и не из высшего общества, но тоже себя не на помойке нашли. И еще неизве…
– Спокойно, мама, я ничего такого и не думала. Я не вас имела в виду, говоря о Золушке, и неуверенность моя вовсе не из-за низкого происхождения. Ты же знаешь, как я не люблю находиться среди малознакомых людей. Не умею говорить с ними, не умею нравиться и располагать к себе. Поэтому для меня это стресс. У Золушки на балу тоже был стресс, отсюда и аналогия. Это же не тот случай, когда можно наплевать, понравлюсь я или нет.
– Ты не можешь не понравиться, Кира. Ты умница и просто красавица.
– И даже студентка, – усмехаюсь я, – вот только не комсомолка и уж точно не спортсменка.
– Подумаешь, запнулась! – сразу понимает, что я имею в виду. – Значит, тебе туда было не надо.
Не сказать, что мама фаталистка, но в такие знаки судьбы верит. Не огорчается даже если не успела на самолет. Такое с ней, правда, было лишь однажды, но я расстроилась куда больше нее.
– Че сидите? – спрашивает замершая между раскрытых дверей Алиса, глядя на нас с подозрением.
– Мама решила согласиться на переезд в Тюмень, – отвечаю излишне быстро, но сестра не замечает этого и заметно расслабляется.
Я понимаю, что раз сама она не рассказала мне о Косте, значит, не хочет, чтобы я знала. Поэтому я буду молчать.
– Фигово, – безжалостно заключает сестрица.
*
– Ну вот видишь, ничего страшного с тобой не произошло. Никто тебя у нас не съел, и даже не пытался. Проходи, – говорит Никита, открыв и распахнув передо мной дверь в свою квартиру.
– Я и не думала, что меня съедят, – защищаюсь я, проходя. – Просто наслушалась всякого о твоих братьях и думала, они будут меня подкалывать и потешаться.
– От кого это ты такого наслушалась? Уж не от Виктории ли Всеволодовны? – не удерживается он от язвительности.
– И от нее, и от тебя. От тебя даже больше.
– Не понял…
– Ты постоянно твердишь: Алешка вот этого добился, Илюха вон до чего дослужился, дипломы, медали, премии и знание такого количества языков, что я уже со счета сбилась. Не братья, а… ротвейлеры-чемпионы международных выставок, – нахожу я подходящее определение. – И главное – так же, как и ты, не любят людей. А я хоть и потомственный единорог, – тоже не удерживаюсь, чтобы не припомнить ему показавшееся мне обидным сравнение, – все же пока человекообразный.
Он слушает меня молча и замерев на одном месте. Когда я закончила свою речь, некоторое время так и стоит, а потом тихо присвистывает.
– Ну и каша у тебя в голове. Но теперь-то ты убедилась, что все не так, как ты себе представляла?
– Убедилась.
– Никто не смотрел и не относился к тебе как к неведомой зверушке, так что пряталась в кресле за дверью ты совершенно напрасно.
– Так заметно было? – моментально краснею я.
– Не парься, все поняли, что тебе неуютно. Это даже наверняка повысило твой рейтинг. В глазах моей мамы и Наташи так точно. Жены Поповича, – добавляет.
– Я помню!
– А Янку ты вообще покорила.
Я улыбаюсь.
– Племянница у тебя чумовая. С ней очень интересно разговаривать – эрудированная не по годам девочка. Ни за что бы не поверила, что ей только пять лет! Представляешь, она меня к себе в гости приглашала.
– Аха, и красавицей назвала, и портрет твой нарисовала, – протягивает он мне альбомный листок с принцессой, под которой написано мое имя, но буква "К" перевернута по горизонтали. – Я, вообще-то, там был. И пока ты не пересказала мне весь ваш разговор, который я прекрасно слышал, напоминаю, что до речи президента остается около двух часов, а у нас стол не накрыт, а еще я планирую успеть принять ванну.
– В смысле ванну? Ты что, не мог заранее помыться?
Он резким движением притягивает меня к себе, и упирается лбом в мой лоб.
– Мог. Но хотел сделать это с тобой, – говорит шепотом на выдохе, горячим дыханием посылая тепловую волну по моему телу.
Так, не отпуская меня, шагает в сторону ванной комнаты и открывает дверь. Потом разжимает объятия и щелкает выключателем. Одновременно с приглушенным светом из поставленной на стиральную машинку магнитолы начинает литься спокойная, расслабляющая музыка, а ванная предстает передо мной в совершенно новом виде. Нет, ремонт в ней Никита не сделал, да он еще и не нужен, но явно потратил немало времени на ее преображение. Заменил обычную лампу разноцветными светодиодными лентами, протянутыми по периметру потолка и змейками спускающимися по стенам, расставил по полкам и краям ванны широкие, видимо, ароматизированные, свечи, а на противоположную от ванны стену повесил еще одно, просто огромное, до пола, зеркало. Рядом с магнитолой стоят два бокала на тонкой ножке, на полотенцесушителе висят большие махровые полотенца, а на полу светлый пушистый ковер – еще вчера его тут точно не было!
– Когда ты все это успел? – спрашиваю, когда проходит первый эффект от шока.
– Сегодня, – пожимает он плечами и, включив и настроив воду, выходит из ванной.
Но уже через минуту возвращается без рубашки и с бутылкой шампанского без пробки в руках. Ставит ее на машинку и тянется к моей блузке.
– Это все красиво,
