Время любить - Лилия Фандеева
– С каких пор, Глеб, ты стал интересоваться моими делами? – Лиза с усмешкой посмотрела на него. – Ты же знаешь, у меня не может быть плохо, хотя и отлично случается редко, всё в пределах нормы. Мастера обещали за три дня всё закончить, и я вернусь к себе. Или я смущаю тебя своим присутствием?
– Ты мне не мешаешь. Лиза, когда ты начнёшь смотреть на жизнь проще? Зачем тратить время на обиды и ссоры? Жизнь и так коротка, чтобы сокращать её выяснениями отношений. Ты умная женщина, посмотри на проблему не как жена, а, скажем, адвокат.
– Стоп! Ты должен, Глеб Сергеевич, знать по собственному опыту, солгавший однажды, сделает это снова. Люди не меняются. Решил поучить меня жизни? Не много на себя берёшь? Что ты мне можешь предложить? Мне даже интересно. Начинай!
– Смеёшься? Зря! Я не знаю, что между вами произошло, но я вижу, как переживает твой муж. А вот ты, стараешься держать марку, хотя глаза выдают мировую скорбь. Кому из вас в этом состоянии легче? Ничто так не меняет человека, как страх смерти. Влад не говорил тебе, что я три месяца провёл в Красной зоне? Я только что развёлся с Миланой и сам изъявил желание. Это то место, где нет правых и виноватых, где абсолютная уравниловка богатых и бедных, где выживает не сильнейший, а менее грешный. Я прошёл этот путь, знаю как дорога жизнь. Не завтра, а сегодня, сейчас. Всё к чему я всю жизнь стремился, не стоит того простого человеческого счастья, которое я испытываю сейчас. Лиза, я живу, ни от кого не завишу, не нужно подстраиваться, контролировать себя и перестраиваться. Мне до слёз жаль, что я так обошёлся с тобой и сыном, Настей, родителями. Теперь я знаю, что люди всё же меняются, сталкиваясь с неизбежным. Нельзя их отталкивать, если они искренне раскаиваются. Ты прости меня за всё, если сможешь, – он поднялся и пошёл в сторону дома.
– С ним всё в порядке? – Лиза посмотрела на Людмилу.
– Когда ты двадцать лет из сорока лицемеришь и лжёшь, мало кто поверит в искренность. Я знаю Глеба десять лет – квартиры наши рядом. Поверьте, он очень изменился. Может это прощение грехов, озарение, просветление, но что-то произошло. Вам стоит простить его, и вам самим будет легче. Я говорю о вашем муже. Он сам страдает, вы мучаетесь и сын ваш в недоумении.
– Вы психолог?
– Нет. Я не раз обманутая женщина, знаю цену предательства и слёз, знаю цену прощения и состояния покоя. Я, так понимаю, всё дело в измене.
– Я застала его с бывшей женой. Таким образом, он отомстил за десятилетнюю ложь, – Лиза горько усмехнулась. – Хороша месть.
– А если это действительно так? Одно дело развестись, другое, узнать, что ложь жены была скрыта лишь для него, а для других – известным фактом. Кто-то сочувствовал, но молчал, кто-то злорадствовал, посмеивался. Это очень неприятно, поверьте. Я не вправе давать вам советы. У меня нет ни мужа, ни детей. Но я сейчас думаю о вашем сыне. Воскресный папа это плохо для ребёнка, когда он так привязан к отцу. Да, он со временем к этому привыкнет. Не боитесь, что лет через десять он упрекнёт вас в том, что вы лишили его отца? Мне тридцать восемь лет и десять из них я люблю Глеба, а он лишь недавно догадался об этом. Я была для него жилеткой для слёз, тихой гаванью, после очередного провала в романе. По ночам рыдала в подушку от неразделённой любви, но, ни разу, ни в чём не упрекнула. Знала о вас и Милане, Алисе и Насти. Не понимала его отношений к родителям. Знала, что он никогда не изменится, пыталась забыть, но не получалось. Всего, чего я хотела – родить ребёнка. Теперь он у меня будет, – она улыбнулась.
– Вы беременные? Глеб об этом знает?
– Знает. Ребёнок родиться в декабре. Я не сумасшедшая, я великовозрастная влюблённая дурочка. Бывает и такое. Как говорят: «любовь зла». Мне не в чем его упрекнуть. Он никогда мне ничего не обещал и не лгал. Уходил и возвращался назад, а я принимала и провожала. Вот такая жизнь.
– Такое возможно? А как же гордость?
– А при чём здесь гордость? Моя честь и достоинство ни как не пострадали. Меня не унижали, не обижали, не обманывали, но и не любили. Мы дружили, а секс был по согласию. Я никогда не думала привязывать его ребёнком. Полюбила я ни того мужчину. Какой в этом грех? Сердцу не прикажешь, – Людмила посмотрела на Лизу. – Вечной любви, возможно, и нет, но пока нам её дарят – она бесконечна. Секрет любви прост: мужчине надо знать, что в него верят, а женщине нужно знать, что её любят. Если любовь есть, можно простить всё. Попробовать понять и простить, когда это ещё возможно.
– Почему его оставили в клинике после развода? Я думала, тесть перекроет ему кислород гораздо раньше.
– Отца Миланы сняли с должности ещё до операции Сергея Ивановича, а новому главному врачу нужен был специалист, а не зять предшественника. Брак, как казалось Глебу, был «пропуском» в беззаботную жизнь. Только он просчитался. Тесть этим браком перекладывал ответственность за дочь с себя на её мужа. Милана та ещё штучка. Я работаю в аптеке одной их пяти, и они принадлежат их семье. Две из них тесть передал молодожёнам. Они и брачный договор заключили, что в случае измены одного из супруга, второй получает две аптеки целиком. Глебу не было смысла «рисковать», а Милане было всё равно. Три из пяти оставались в семье и молодая женщина «рискнула». Думаю, она и замуж выходила, не думая создавать семью. Мужчина понравился, каприз папа исполнил, а потом игрушка надоела, – она слегка усмехнулась, видимо что-то вспомнив, но тему сменила. – Вы знаете, что Владислав отказался от предложения перейти в частную клинику?
– В первый раз слышу. Не думаете же вы, что всё дело в Глебе?
– Не думаю. Между Владом и Глебом сложилось что-то вроде нейтралитета, после трёхмесячного отсутствия и карантина. Знаю, что они встречались до и после. Вы и сами могли заметить, что их отношения далеки от враждебных. У вас будут ещё вопросы? Мы, пожалуй, вернёмся в город. Вы идёте или останетесь?
– Дождусь с прогулки сына и подумаю над вашими словами, – Лиза посмотрела Людмиле в след и перевела взгляд на реку. Ей было о
