Время любить - Лилия Фандеева

Лилия Фандеева

Время любить

Предисловие

Утро воскресенья выдалось солнечным. Вчера весь день шёл летний дождь с грозой, смыв городскую пыль, а впереди было три выходных дня. Рабочая суббота внесла свои коррективы, но это не мешало сделать воскресенье субботой, когда Елизавета Филатова просыпалась позже обычного и посвящала этот день себе. Который год суббота стала личным выходным днём для семьи Филатовых, она уже и не помнила. В пятницу мама меняла постели и стирала, отец с дочерьми занимались уборкой, а суббота была праздником души, и каждый член семьи мог позволить себе всё, что требовала она, в разумных пределах. Прошли лет пятнадцать, семьи давно нет, а привычка осталась. Стоя у окна с чашкой свежесваренного кофе, она думала о вчерашнем разговоре с Виталием Войтенко. «Мне двадцать шесть лет, ему двадцать девять, а позади два года дружеских отношений. Именно позади. Теперь я уверена, что он не такой хороший друг, каким казался в самом начале. Слухи о его похождениях достигли моих ушей, едва я перешла на работу в адвокатское бюро, и я сразу «очертила» границы дозволенного, – думала она, глядя во двор. – Мы просто общались сразу, как коллеги, позже, как друзья. Почему он решил подставить меня? А если это было не в первый раз? Его оправдания бред. Меня спасло, что я почувствовала его повышенный интерес к делам, которые вёл Михайлов, и начала анализировать разговоры. В конце рабочего дня стала убирать в сейф все свои планы и черновики, а вчера в обеденный перерыв застала его за своим рабочим столом, не оставив на нём ничего стоящего. Выходит, дружа со мной, хотел как-то использовать? Самое невероятное то, что я не огорчаюсь «разрыву» и довольна своей интуицией. Значит, симпатии не было. Была пустота, которую он заполнил в своё время, а сейчас полное равнодушие к его судьбе и никакой трагедии». Её размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока.

– Доброе утро. Мне нужна Филатова Елизавета Павловна, – он смотрел на хозяйку слишком пристально. – Я юрист, Варламов Олег Иванович и у меня к вам деликатный разговор. Вы позволите войти?

– Входите и дайте мне пару минут. Я не ждала визитёров в свой выходной. – Лиза переоделась и вышла из спальни. – Прошу, проходите в гостиную, присаживайтесь, где вам будет удобнее. Хотите кофе? – не дожидаясь согласия, поставила перед ним чашку ароматного кофе и сахарницу, присела сама. – Чем я обязана визиту?

– Елизавета Павловна, вам знаком Вадим Туманский?

– Нет, – чуть подумав, ответила хозяйка. – Кто он и какое отношение имеет ко мне?

– А меня вы тоже не узнаёте? – вопрос звучал ни то иронично, ни то издевательски.

– А должна? Напомните, сделайте одолжение, где и когда мы с вами могли пересекаться.

– Вы конечно за восемь лет изменились, но я вас узнал. Я был в этой квартире и помогал вам переехать по новому адресу в июне две тысячи четвёртого.

– Стоп! – Лиза от такого заявления привстала и внимательно посмотрела на нежданного гостя. – Отец купил эту квартиру нам с сестрой осенью 2003, когда мы стали студентками. Полгода здесь шёл ремонт, а мы в это время жили в разных общежитиях. Купили мебель, перевезли вещи, но окончательно так и не вселились. Папа погиб в середине мая вместе с молодой женой и нам было не до переезда. Мы даже не были прописаны в этой квартире, а сдав сессию, уехали в свой городок. На тот момент, мы были с сестрой несовершеннолетними, нужно было этот вопрос решать. Вы ничего не путаете? Я никуда не переезжала, вернулась сюда в конце июня, обнаружив, что сестра пропала. На столе лежали ключи и записка: «Не ищи и прости». Не было её вещей и документов, но Катюша не могла исчезнуть без причины. Ждала вместе с дедом и бабушкой, что она подумает и объявится. Мне в августе исполнилось 18 лет, и я обратилась в милицию, но пока поиски результатов не дали. Если её не нашли как малолетку, вряд ли ищут сейчас. Она звонила мне перед Новым 2005 годом. Разговор был коротким. Она была жива и здорова, просила её не искать. Вы уверены, что были именно в этой квартире? Что вы знакомы со мной, а я как-то связана с вашим Вадимом?

– Допустим, вы говорите правду, и я вам поверил. А как вы объясните это? – он протянул ей копию выписки из роддома.

– Никак. Я никогда не была беременной и не рожала ребёнка. Это можно проверить в любой клинике, это могут подтвердить мои бывшие однокурсники по университету, мои соседи. Нельзя не заметить беременную женщину рядом. Послушайте, я вижу вас в первый раз, и мне всё больше не нравится ваш визит и подозрения. Я тоже работаю не дворником после юрфака, но пока не понимаю, чего вы от меня хотите. Могу предположить, что моим пропавшим паспортом кто-то воспользовался, но вы пришли по адресу, а его не было в паспорте и кого-то узнали во мне. Кого? Говорите прямо.

– Это вы писали? – копия отказа от новорожденного ребёнка была от имени Лизы.

– Позвольте мне свою ручку. – Елизавета написала своим почерком текст отказа и протянула визитёру. – Похоже?

– Нет. Вы говорили о сестре. Я могу взглянуть на её фото?

– Можете, – через минуту хозяйка протянула Варламову альбом. – Наше фото с Катюшей одно из последних в конце. Да, в альбоме есть конверт. В нём оставшиеся за ненадобностью наши фотографии на документы. Взгляните. Кого вы узнаёте на них?

– Значит, она не Лиза, а Катя. Сходство между вами есть. Вот это фото было в паспорте. Я по нему покупал билет в Питер. Вы говорили, что окончили юридический факультет, а она училась в колледже информатики. Значит, она стала подражать вам, сменив причёску. Если учесть, что паспорт получен в четырнадцать лет, можно принять её за вас. Вадим должен был знать об этом, но почему-то промолчал.

– Почему?

– Вы сами сказали, что были несовершеннолетними, а Лиза, простите, Катя была беременной. Претензий к Вадиму не было, она знала, что он женат и надеялась на вашу помощь. Но после смерти вашего отца, передумала и предложила отцу ребёнка рассказать всё жене и принять решение. У супругов не было детей и они, после скандала, решили забрать ребёнка. Сняли вашей сестре квартиру на полгода, она родила мальчика в декабре, отказалась от него, Вадим признал