Желанная в окне - Ник Грей
Но тут, раздался звонок на мобильный с неизвестного номера:
— Алло, Макс, это я. Со мной всё в порядке! — раздался голос Юли.
— Юля, что случилось? Где ты? — закричал я в трубку.
— Со мной все хорошо, не переживай. Я завтра приеду, и мы поговорим — спокойно ответила Юля и положила трубку.
— Ну, а что я тебе говорил? — продолжил напирать на меня следователь. — Я, проверку тебе устрою! Малец, я еще и не такое видел. Ну, что ты смотришь на меня как кошка на сметану? Бери свою заяву и катись домой. Выспись как следует и пропиши свой бабе по первое число, чтобы не повадно было, такое исполнять — и протянул мне моё заявление. Я его взял и поплелся домой.
По дороге я попытался дозвониться на номер, с которого звонила Юля, но телефон абонента был в не сети. Дома, приняв душ, сперва решил завалиться спать, уткнувшись в подушку. Да куда там, мысли не давали мне покоя. Поняв, что в таком состоянии я не смогу уснуть, пошел на кухню. Посмотрев на букет любимых Юлей гортензией, схватил букет и швырнул его в помойку.
Сел на стул и откинулся, и сам про себя сказал: «Макс, соберись, возьми себя в руки. С ней все хорошо. Могло, что-то случиться важное, то, что она не смогла сказать по телефону. Ну всякое бывает, может что на работе. Она как раз пару месяцев назад говорила, что начальник к ней подкатывал, и она ему нагрубила. Черт…». Посмотрев на часы, которые висели на кухне, удивился, был час ночи. Это же сколько я в минтовке пробыл? Махнув рукой, я сгрёб телефон и пошел спать. В этот момент телефон завибрировал от пришедшего на него сообщения.
Я вернулся на стул и стал читать: «Милый, дорогой мой Максим. Прости меня за всё, но я тоже так больше не могу. Я постоянно думаю о том, что ты можешь быть с кем-то моложе меня, красивей. Я старею, и ты, рано или поздно уйдешь от меня. Я больше не вернусь к тебе, я встретила другого. Прости меня. Мой старый номер я выкинула и этот номер я тоже не буду использовать. Мои вещи приедет, заберёт Папа. Прости…». Телефон полетел в ближайшую стену и плевать, что это Айфон предпоследней модели.
Взявшись обеим руками за голову. Я пытался понять, что я сделал не так? Как так вышло? Чего ей не хватало? Я как дурак, бежал домой, все свободное время только с ней, к Папе так к Папе, к подругам так к подругам, сегодня в театр, значит в театр вместо тренировки с парнями. Ну, что я сделал не так?
Встал и пошел в комнату, где был у меня в шкафу создан импровизированный бар. Многие мои клиенты расплачивались или просто от души дарили алкоголь, я в нем ни черта не понимал, взял большую бутылку какого-то коньяка, на котором красовались большие буквы VSOP. Залез в холодильник, достал лимон и пошел на кухню. Когда эта бутылка закончилась, и я уже закусывал пельменями, пошел за второй. Одним ударом снес дверь в комнату, которая по моему мнению была виновата во всем.
* * *
В моей голове настойчиво, звенело, кое-как открыв один глаз, посмотрел в окно. За окном смеркалось. Я постарался собраться мыслями, но ничего не получалось. Я не мог вспомнить, когда я лег спать и как добрался до кровати. Но настойчивый звонок просто уже бесил. Догадавшись, что это звонят в дверь, я собрал все силы и поплелся открывать дверь.
Открыв, я увидел отца Юли. Василий Васильевич, так звали отца. Он был рослым мужиком, ему было за шестьдесят, но выглядел он на много моложе, держал себя в форме. Василий Васильевич долгое время служил в армии, в войсках Дяди Васи. От того у него были широкие плечи, рост примерно под 190 сантиметров, ярко-голубые глаза, которые достались Юлке. Но при всем своем виде, всегда короткой стрижке, огромными кулаками и суровому взгляду, был очень воспитанным человеком.
— Здравствуй Максим! Я могу пройти? — спросил Василий Васильевич.
— Да, конечно. Проходите и извините за бардак — тихо ответил я. В руках Василия Васильевича было несколько пакетов и он, не раздеваясь пошел на кухню.
— Ясно — спокойно произнес он, окинув взглядом кухню — Максим помоги мне с пакетами, пожалуйста — продолжая осматривая бедлам, устроенный мной на кухне. Пару дверок весели на одной петле, несколько разбитых бокалов.
— Теперь понятно, почему я не мог до тебя дозвониться — сказал он, смотря на разбитый телефон на полу кухни.
— Максим, давай, присаживайся. Я хочу поговорить с тобой если ты не против?
— Я, не против Василий Васильевич. Но если речь пойдет о Юли, то я не вижу смысла что-то обсуждать. Мне всё понятно и претензий к Юле у меня нет. Это её решение. Надеюсь, она его приняла сама, а не под чьим-то давлением. — сев на стул сказал я.
— Ну, баб, Максим, не поймешь. То они, тебя любят, то они, тебя ненавидят, то хотят, то не хотят. Одним словом, хрен их поймешь. Не постижимая женская логика, для нас — сев на стул сказал он.
— Я вот одного понять не могу, что я такого сделал, что она ушла к другому или что я не сделал? — спросил я.
— Хрен их поймешь Максим, этих женщин. Я думаю, что все-таки надо было пороть Юльку. Ты же знаешь, её мама рано от нас ушла. Юльке, тогда еще и десяти лет не было, поэтому я воспитывал её сам. Баб, домой не водил, хотя, конечно, были у меня интрижки, но я хотел показать ей, как для меня была дорога её мать. — Хрен их поймешь Максим, этих женщин. Я думаю, что все-таки надо было пороть Юльку. Ты же знаешь, её мама рано от нас ушла. Юльке, тогда еще и десяти лет не было, поэтому я воспитывал её сам. Баб, домой не водил, хотя, конечно, были у меня интрижки, но я хотел показать ей, как для меня была дорога её мать. Думал, что так она станет верной своему мужчине. Но убеждаюсь, что нет. Ты, наверное, думаешь, что ты вёл себя как
