Невыносимая для Мерзавца - Евсения Медведева
– Деньги ты у меня брать отказалась. Где жить будешь? – голос отца стал тихим-тихим, как природа перед штормом. – У Раевского поселишься? Так, кажется, у него сын нашелся, ты там лишней будешь. Или у Каратика?
– Я сняла квартиру, пап, – быстро ткнула в экран телефона, переключая звонок на видео. – Ну, посмотри сам! Одна комната, но мне и этого много, – я переключила камеру, чтобы провести для беспокойного папы экскурсию. – Хорошая кухня, свежий ремонт, новая мебель. Ты только посмотри на вид из окна!
Распахнула створки балкона, и в нос ударила солёная духота полуденного города. Звуки ревущих катеров, прибой, всплески волн, уничтожающих волнорезы, и стойкий гул толпы туристов. Уже конец августа, а народа меньше не становится.
– То есть нас с мамой ты не ждешь, я правильно понимаю, раз сняла однушку?
– Папуленька, – я перевела камеру на соседнее здание. – Это отель, и уверяю, что свободный номер для двух встревоженных родителей там найдут. Пап, ну давай начистоту?
Установила телефон на подоконник, а сама села в кресло так, чтобы папа видел моё лицо.
– Мне тут очень нравится. Я за лето заработала неплохие деньги, помогая обустраивать дома Каратику и Раевскому, а еще офис его превратила в уютную юридическую конторку. Мне этих денег хватит на аренду до мая. Я все посчитала. И на еду хватит, даже если работу не найду.
– Вера! – отец схватился за голову. – Ты серьезно? Дочь нефтяника снимает однушку в старом доме и работает после учебы в универе? Это из какой реальности сказка? Постапокалипсис? Хорошо. Я согласен. Оставайся там, но будь благоразумна! Для чего этот показушный демарш с отказом от финансирования? Я тебя что, обидел?
– Нет, папуль. Что ты! Я вас очень люблю. Очень! Но можно мне попробовать?
– Все, я вылетаю… – отец сделал жест, чтобы отбить вызов, очевидно, не успокоившись от моих аргументов.
– Нет!
– Да! – зарычал он в динамик так, что телефон шлепнулся. – Тогда компромисс, дочь моя невыносимая.
– Какой?
– Я беру на себя аренду жилья. Сам свяжусь с хозяином этой бетонной коробки. А вот если ты заартачишься, то полечу. У меня нет сил смотреть на слёзы матери, она же высохла тут вся уже! Ты обманула нас, сказала, что летишь на месяц, а сама? – папа покраснел от злости. Слова его были резкими, а это значит, что вариантов у меня не осталось. Мои родители, и правда, никогда меня не то что не обижали, они с готовностью принимались воплощать любое моё желание. И обижать их, особенно мамочку, у меня не было желания. Придётся соглашаться.
– Хорошо, – выдохнула я.
– Скинь мне контакт арендодателя, я сам с ним переговорю. Ещё у меня есть условие.
– Ну пап! Ты же говорил про компромисс!
– Это и есть компромисс, дочь. Твой брат тоже перебирается на побережье, поэтому считай, что именно он тебя и спас от силы родительского негодования. Ты должна каждые выходные появляться ему на глаза. Каждые! И не дай Бог пропустить ужин. Билет. Вокзал. Комната. Амбарный замок. Ясно?
– Ясно, пап. Ты только маме сам позвони. Расскажи, что разрешил!
– А что? Стыдно? – папа закурил и то только для того, чтобы скрыть улыбку.
– Есть немного…
– Она рядом, – папа кивнул, и в кадре тут же появилась заплаканная мордочка мамы.
– Мам, ну ты-то чего???
– Я что, двое суток рожала тебя, чтобы ты сбежала? Да? Чтобы бросила мать одну?
– Мам, ну ты же с папой?
– Эх ты… – она отвернулась, не желая смотреть на меня. – Отца, может, ты и не ждешь. Но я прилечу сегодня же. Сама посмотрю, как ты там устроилась. Ясно?
– Ясно, мам.
– Ну? Что тебе привезти?
– Себя привези, тут уж разберемся. Мам?
– А?
– Гульнём, пока папа далеко?
Из динамиков рванул дружный смех родителей, извещающий всех о тонком перемирии. До первого косяка. А значит, нужно быть осторожной.
Моя мама хоть и мягкая, но решительная ничуть не меньше отца. А это значит, что может появиться на пороге совершенно в любую минуту. Тут лететь три часа, а если на джете Куталадзе, то и того меньше.
Со скоростью света стала разбирать чемоданы, параллельно делая заказ на продукты. Если мама увидит пустой холодильник, то все, можно опять собирать вещи.
Через час квартира стала напоминать не убежище временного типа, а довольно уютное гнездышко. Я даже включила музыку, кружась по просторной комнате с шикарным видом на побережье. А через час с огромными глазами в квартиру буквально ворвался хозяин, совершенно запыхавшийся и красный от стресса. А за ним вошли какие-то рабочие. Они аккуратно сняли обувь и вдоль стеночки стали пробираться к ванной, бренча инструментами.
– Мы это… Кран поменять, – запыхавшись, прохрипел мужчина, пытаясь сделать нормальный вдох. Суду все ясно… Отец знает, за какие веревочки дергать, отсюда и предынфарктное состояние мужика. А ведь я неделю ему твержу, что кран в ванной подтекает, а гардеробная заполнена его вещами, которые он отказался вывозить. Просто запер на ключ и был таков.
Через сорок минут у меня появились и новый смеситель в ванной, и просторная гардеробная, куда я спрятала остатки неразобранных вещей. С порядком перебарщивать тоже нельзя, маман быстро поймёт, что я готовилась.
– Чудеса…
Плеснув себе в бокал ледяной газировки, села в ротанговое кресло на балконе и открыла ноутбук.
– Мда… Пролетела я мимо работки, как фанера над Парижем, – в голове до сих пор бушевало негодование от встречи с Мятежным. Вот уж где фамилия оправдывает всю сущность. Он как буря. Она разворачивается внутри него, вскипает в крови, бурлит, клокочет, лишь изредка являя всю свою смертоносность в красивых зеленых глазах.
И мужик-то ещё такой зачетный. Высокий, поджарый, сильный. Мне редко нравились мужики, ну тут прям – БИНГО. Сто из ста.
Не было в нем смазливости, на которую у меня аллергия. Зато резкости – с излишком. Он же как острие лезвия. Шаг вправо, шаг влево – смерть.
Пальцы сами заплясали по клавиатуре, вбивая его имя в поисковик. Мне нужна информация, а у друзей промываться – смерти подобно. Сдадут меня братику с потрохами, и на этом закончится вся моя самостоятельная жизнь.
Сама разберусь.
Первая же страница местной и сильно желтой газетенки выдала мне все, что я хотела.
Тридцать девять. Скорпион. Владелец отелей, туристических пароходов, парка тяжелой техники, строительной фирмы… Перечислять сферы деятельности, где звучала его фамилия, было бессмысленно из-за бесконечности простыни фирм и корпораций. Он, как спрут, заполнил своими клешнями все вокруг.
Да здесь к бабке
