Избранница пироманта - Ева Финова
Запутавшись в покрывале, он одёрнул руку от моего рта,
— А-а-а! — закричала я.
Боль.
Оплеуха на секунду ослепила до звона в ушах.
— Заткнись! — крикнул пиромант. И снова зажал ладонью рот. А я, что было сил, толкнула его ногами. Не помогло, но задачу ему усложнило. Он навалился на меня всем телом и продолжил выпутывать руку.
Повторный гудок и поезд начал замедляться, но я не могла отделаться от этого ушлёпка! Нет, только не золотой, как мне быть, если я не найду Малькольма? Как мне быть вообще, если он, он, он!...
Мысли роились в голове, страх пропитал тело насквозь. Противная вонь изо рта этого отморозка примешивалась к запаху пота, хлынувшему на меня, едва он начал растягивать шинель. Душок, как от покойника, не отставал.
Неужели он снял одежду с мёртвого пироманта?
Мои глаза расширились от ужаса, я уже заочно простилась с жизнью, как вдруг ситуация изменилась. В купе возник кто-то ещё. Мужчина, смутно мне знакомый, схватив пироманта за плечи и недовольно скривился.
— Фу, как можно заниматься этим в вагоне поезда?
— Э, приятель, — пиромант усмехнулся, а до меня наконец дошло, моим спасителем стал сам Малькольм Фёрн!
— Фёрн? — я удивлённо уставилась на него, указывая пальцем в сторону порождения пепла, — он, он, мгла. Он…
Малькольм нахмурился, но вонючий инквизитор толкнул его, что было сил, и кинулся прочь со всех ног.
— Ты думаешь, что говоришь? Обвинять пироманта? А ты храбрячка… — Фёрн уставился на меня невозмутимо. — Подожди, Ариста?
Изумление читалось на его хмуром лице.
— Что ты тут делаешь?
Мужчина сел рядом и снова вызвал новую волну страха. Но отвечать мне не пришлось, Малькольм сделал собственные выводы, которыми и поделился:
— Так ты теперь уже здесь клиентуру ищешь? Неужели всё так плохо?
А я только сейчас заметила, куда же он смотрел — на оголённую ложбинку груди сквозь разодранную одежду.
— Нет! — возмущённо ответила я. — Он пытался меня обокрасть и, судя по всему, сделать это со мной…
— Это? — Фёрн ухмыльнулся. — То самое? Ну, все мы свои люди, понимаем, чем ты зарабатываешь, Ариста.
— Нет! — возмутилась я. — Я дочь трактирщика! И ты принял меня за падшую женщину, но это не так!
— И где же твой отец? — Малькольм нахмурился. Сильно нахмурился. А я чудом удержала слёзы. — Он умер. Сегодня на Второй оплот было совершено нападение, разве вам не сообщили?
— Кому вам?
— Пиромантам!
Гудок поезда заставил меня подскочить с места.
— Ой, нам надо выходить…
— Нет, не надо, — Малькольм взял меня за плечо и надавил, заставляя сесть обратно. — Мы едем в Первый оплот ко мне домой, а ты сейчас всё обстоятельно объяснишь. Почему мы должны знать о нападении? И ты мне не врёшь? Отца убили, а у тебя в глазах ни слезинки?
Злость — вот то чувство, которое я сейчас испытывала, а ещё жалость к себе. Я так жалко отвечала вору… Он чуть меня не обокрал и не воспользовался моей беспомощностью — стало противно вдвойне. Но ужаснее всего был тот факт, что мне не верили. Что человек, который сидел рядом, выискивал ложь в моих словах, будто я ранее его уже обманывала.
— Вот, — я прибегнула к последнему аргументу, достала золотую монету. — Ты дал мне их тогда. Одну я потратила в том числе на проезд в Седьмой оплот.
— Зачем? — закономерный ответ последовал от моего спасителя.
— Я искала тебя, потому что ты умудрился сказать такие слова: найди меня, если будут последствия.
Малькольм замолчал. Сел напротив и закрыл глаза. Он ничего не ответил, просто скрестил руки перед собой и вальяжно закинул ногу на ногу.
— Допустим, — процедил он, — но чем докажешь, что это мой ребёнок?
Я задохнулась от ярости.
— Да как ты можешь?
— Что я могу? Вижу тебя второй раз в жизни и ты обжимаешься с пиромантом в вагоне поезда. Хорошо хоть не прилюдно.
— Да подавись ты своими деньгами, урод! — что было сил, кинула в него золотым и заливаясь слезами попыталась выскочить из купе, но как назло поезд тронулся и меня кинуло обратно.
Малькольм, как ни странно, монету поймал и пересел ко мне.
— А теперь без резких движений, — пригрозил он. — Если о себе не хочешь думать, подумай о ребёнке, которым ты так козыряла.
— Не хочу, — выдохнула я, — видеть тебя не хочу, ничего не хочу, лучше сразу по тропе смерти вниз спуститься…
Слёзы почти брызнули из глаз, когда я почувствовала тёплое прикосновение его губ.
— Нет! — толкнула его и яростно бросила: — Даже не думай!
— Выходит, ты не падшая женщина? Или мне не повезло? — Фёрн усмехнулся. — Держи свои деньги.
Я затравлено уставилась на столь ненавистную сейчас монету, будто она была причиной всех моих бед. Но одна здравая мысль позволила хоть немного сбавить градус агрессии к сидящему рядом мужчине: а ведь я тоже хороша, молча взяла деньги и не возразила тогда…
— У меня никого не было после тебя и до... долгое время тоже, — я не узнавала свой голос, спокойный, рассудительный, чужой. — Мой жених, как мама и сестра, исчезли во время затмения. Я их потеряла в один день. С тех пор я ни с кем не сближалась, если ты понимаешь, о чём я.
— Тогда что это было между нами?
Голос Малькольма прозвучал столь же спокойно, как и мой.
Закрыла глаза, не желая видеть его неприятный саркастичный взгляд.
— Это была ошибка, которую я допустила по своей воле. Мне было холодно, я села на кровать, почти уснула, а потом заявился ты и я тебе не отказала, потому что ты… горячий. Мне очень хотелось согреться. Да и деньги, что ты оставил, позволили купить ещё огня и отдать долг Марише.
— Ну, то есть со мной ты согласна на взаимовыгодные отношения, — он сделал странный вывод. — Учти, я не способен на такие чувства, как привязанность, любовь и прочую белиберду. Сыт по горло обязательствами отвечать за жизнь всех и каждого.
— Зря ты так, — грустно ответила я, чувствуя, как напряжение немного уходит и наступает
