Олег Суворов - Очаровательна, но упряма

4

Все мои друзья давно были женаты и даже имели детей, а я продолжал ухаживать за этой строптивой стройной девчонкой с самыми красивыми ножками в мире, хотя она стеснялась их демонстрировать и постоянно ходила в джинсах или брюках. Сколько раз за это время я впадал в самое черное отчаяние, давая себе зарок никогда больше ей не звонить! Сколько раз пытался найти ей замену, но все заканчивалось совершенно невыносимой тоской. Проходило какое-то время, одиночество становилось нестерпимым — и тогда я вновь встречал ее после работы с букетом цветов, после чего все начиналось сначала. Подобный образ жизни порождал тяжелейшую депрессию, но стоило мне увидеть Алину, как я мгновенно превращался в веселого и резвого щенка, готового принести ей в зубах все, что она пожелает, да еще благодарно вилять хвостом за то, что согласилась принять.

Встречались мы довольно редко — раз в две недели, но зато почти в каждую ее смену я звонил Алине по телефону и мы подолгу болтали. Но чем больше проходило времени и чем сильнее я влюблялся, тем более холодной и неприступной становилась она.

Моя любовь была подобна скрытой болезни — незаметно подкрадывалась, подкрадывалась и вдруг проявилась во внезапной вспышке безумных, если не сказать дурацких в своей невоздержанности страстей. И главным толчком для этого послужило непробиваемое равнодушие Алины.

Однажды в ответ на прямо поставленный вопрос: «Нравлюсь ли я тебе хоть немного?» — она совершенно невозмутимо заявила, что нет, хотя при этом добавила, что ей никто не нравится и вообще она неспособна влюбиться. По крайней мере до тех пор, пока за ней не приедет «принц на белом «мерседесе».

Тут меня словно прорвало — я начал бешено объясняться в любви, на что она неизменно отвечала: «Мне это неинтересно». Я начал бешено ревновать, причем она, словно намеренно провоцируя вспышки моей ревности, постоянно рассказывала какие-то дурацкие истории о своих якобы имевших место любовных отношениях с другими мужчинами.

Какие же идиотские сцены я ей порой устраивал — уму непостижимо!

Однажды я позвонил Алине поздним вечером, и она невыносимо холодным тоном попросила не звонить ей больше. Не знаю уж, что в тот момент на нее нашло, но я мгновенно напился, сорвался с места и приехал к ней домой. В тот летний вечер она была одна — родители находились на даче, — а потому, вполне естественно, меня не впустила. Мысль о том, что счастье так близко — вот она, одна в пустой квартире, стоит только туда проникнуть, и она станет моей! — не позволяла мне уехать. И я начал стучать в дверь, причем это было уже в два часа ночи.

В их современной пятнадцатиэтажной башне мои удары гулко разносились по всему дому. За дверьми лаяли собаки, соседи по этажу не спали, но выходить на площадку остерегались. Лишь когда кто-то позвонил в милицию и из лифта на тринадцатом этаже вышли два милиционера, двери квартир распахнулись и оттуда повалили соседи. Особенно поразил меня огромный, широкоплечий мужик («человек-гора», как я назвал его про себя), который первым подбежал к милиционерам и стал плаксиво жаловаться, что я стучу уже целый час, не давая никому спать. Да если бы он, вместо того чтобы сидеть под дверью и слушать мой стук, хотя бы высунулся, я бы сам испугался и убежал!

Из квартиры вышла бледная Алина — но что за объяснения в любви в присутствии соседей и стражей порядка! Кстати сказать, последние свели меня вниз и, пожалев, отпустили — настолько влюбленным и несчастным я выглядел! Потом, немного успокоившись, я попытался взглянуть на эту ситуацию с иронией:

… Я глуп, смешон, но только с вами,Пикантность вашу оценив;А то, что в дверь стучал рогами —Так я же дьявольски ревнив.Какое тонкое кокетство,Невыразимо стройный стан,И полузрелость-полудетство,И глаз прищуренных обман...

 — ну и так далее.

Через неделю я купил огромный букет роз и приехал к Алине на работу извиняться. Когда она вышла после смены со своей телефонной станции, я скомандовал таксисту трогать, и мы подкатили прямо к ней. Я выскочил на тротуар, как черт из табакерки, удивив и испугав ее своим появлением, и предложил довезти до дома. После некоторых колебаний и уговоров Алина села в машину, которая поехала совсем в другую сторону — я заранее договорился с таксистом, решив организовать своего рода «похищение». Поняв это, Алина устроила такой скандал, что я, плюнув на свою затею, кинул деньги водителю, выскочил из машины и попросил отвезти ее, куда она захочет, а еще лучше: «К чертовой бабушке!»

Если я пугал ее своей непредсказуемостью, то она доводила меня буквально до белого каления холодностью, равнодушием и упрямством.

Пытаясь понять причину своих неудач, я постоянно сравнивал Алину со своей предыдущей питерской любовью, конец которой пришелся как раз на начало нашей истории.

Пару лет назад меня послали на двухмесячные курсы повышения квалификации при тогда еще Ленинградском университете. И, хотя я всячески отнекивался, директор медучилища был неумолим.

«У меня разнарядка, — заявил он. — Так что одного человека я должен послать обязательно! На нашей кафедре все люди семейные, с детьми, а ты вполне сможешь прожить два месяца в другом городе — потом мне еще спасибо скажешь!»

Пришлось соглашаться, и я нисколько не пожалел об этом.

Я еще никогда не был в столь поразительном городе, как Ленинград. Быстро убедившись в том, что от занятий проку мало, я предался сладкому ничегонеделанию — слонялся по Невскому проспекту и приставал к женщинам.

Именно тогда я и составил свою главную классификацию женщин, в справедливости которой продолжаю убеждаться по сей день. Согласно этой классификации, все они, причем именно женщины по определению, делятся на две главные категории: «котята» и «львицы». «Котята», как правило, это невысокие, стройные (хотя могут быть и полненькими), хорошенькие девушки или молодые женщины, которые отличаются лукавством, игривостью, привязчивостью, а иногда упрямством или строптивостью. С ними легко и приятно иметь дело, если только не принимать их слишком всерьез, хорошо знакомить с родными и друзьями в качестве будущих жен, хотя даже это стоит делать с юмором — некоторые «котята» ужасно непредсказуемы!

Вообще, юмор — это главное, что требуется для умелого обращения с женщинами, а потому и разговаривать с «котятами» надо в легком и покровительственном тоне, никогда не умолять, не устраивать сцен и не «ломать трагедии».

Вторая категория — «львицы», как правило, женщины высокие (правда, бывают и исключения), с отличной фигурой, красивыми ногами и длинной пышной гривой. Они горды, холодны, самоуверенны, расчетливы. С ними ни на минуту нельзя расслабляться, но зато можно держаться как с равными и даже возводить на пьедестал, при желании разыгрывать трагедии, а потом стреляться и сходить с ума. Это не только нравится самим «львицам», но нисколько не удивляет окружающих. «Львицы» не так милы, как «котята», зато весьма элегантны. Вспоминая классическую русскую литературу, можно сказать, что к категории «котят» относятся Ольга Ларина и Наташа Ростова, а к категории «львиц» — Татьяна Ларина времен замужества и Элен Безухова.