Долли Нейл - Свет в твоём окне

— А ты полагаешь, что у меня рыбья кровь?

— Да, милая, что-то в этом духе. И поэтому, прошу тебя, забудь на время о всяческих там сантиментах вроде порядочности. Думай в дальнейшем только об интересующем нас секрете, ради которого мы и приехали сюда. Помни, что нам нужно раздобыть его, чего бы это ни стоило.

— Не забывай, мы не единственные, кто пытается завладеть этим секретом, — возразила Дорис.

— Ну и что? Кто не играет, тот не выигрывает! Сдается мне, что не все прибывшие в эти края, да и не все, кто еще собирается появиться тут, могут рассчитывать на то, что им будут помогать красота и очарование, которые есть у тебя.

— Ладно, папа. Ну а что будет, если он упрется и откажется продать нам свой секрет или войти в общий бизнес? Представь, что я не в его вкусе.

— Ты не в его вкусе? Да я уверен, что ты безумно ему понравишься.

— Лучше, если не понравлюсь. Кстати, вполне возможно, что и он не понравится мне.

— Боже мой, Дорис! Понравится он тебе или нет, не имеет ни малейшего значения. Пойми, речь идет вовсе не об очередном увлечении. Все это очень серьезно. Слишком многое поставлено на карту.

— Да-да, папа, понимаю. Может быть, ты теперь пойдешь к себе и мне тоже дашь поспать? — достаточно бесцеремонно попыталась поставить точку в разговоре Дорис.

— Детка…

— Что, папа.

— Ты ведь хорошо все поняла, правда?

— Просто отлично, папа. Ты не беспокойся… Спокойной ночи. Если тебе не трудно, прежде чем уйти, закрой, пожалуйста, балкон. Мне кажется, вот-вот начнется дождь.

Джойс вжалась в стену до боли в лопатках. Она боялась, что ее могут заметить, и тогда неприятностей не оберешься. Она представляла, какой будет скандал, если Риганы узнают, что их разговор подслушивали. Внезапно Джойс услышала скрип закрываемой двери, и одновременно с ним раздался звук первых упавших на балкон капель. Начинался дождь.

4

Когда они с мамой уезжали из этих мест, ей было пятнадцать, почти шестнадцать лет. Как ей тогда казалось, они покидали этот городок навсегда. И уж она-то, во всяком случае, была совершенно уверена, что никогда и ни за что больше сюда не вернется.

Утро выдалось свежим и очень приятным. Накануне прошел дождь. Воздух был чист и прозрачен. Мокрая земля насыщала его пьянящими ароматами полевых цветов, о которых Джойс уже давно позабыла, живя в душном городе, просиживая целыми днями в прокуренной редакции.

Джойс поддела носком туфельки небольшой камушек, с удовлетворением проследив за его полетом. Ей казалось, будто вернулись старые добрые времена, и она вновь была подростком — низкорослой, худой и плоской. Теперь она и воспринимала странным образом все окружающее, как девочка-подросток. Садовая решетка, и тем более высоченная кирпичная стена, идущая вокруг парка, действовали на нее прямо-таки возбуждающе, заставляя проснуться забытые чувства.

В старые времена она неоднократно пыталась взобраться на эту стену, но всякий раз убеждалась, что стена слишком высока для нее. Но однажды в одно действительно прекрасное утро она обнаружила в южной части стены небольшие выемки на поверхности. Этого оказалось достаточно — используя их как ступеньки, ей удалось залезть наверх.

С тех пор Джойс временами имела обыкновение появляться на облюбованном ею месте и сидеть наверху, любуясь открывающейся оттуда перспективой. Сидя верхом на стене, она разглядывала кроны деревьев, блестящую как шелк траву и появляющихся иногда внизу людей.

Взобравшись однажды на свое место, она внезапно увидела среди деревьев — о господи! — обнимающуюся и целующуюся парочку.

Учитывая, что Джойс в те времена была еще ребенком — не только внешне, но и внутренне, с соответствующим восприятием окружающего, — разворачивающиеся перед ее взором события показались весьма захватывающими и необычными.

Со своего наблюдательного пункта девочка не могла видеть целующуюся внизу женщину. Она могла лишь разглядеть растрепанные рыжие волосы на фоне толстого ствола. Все остальное было заслонено широкой и сильной спиной мужчины. Джойс очень хотелось разглядеть их, но ее позиция не позволяла сделать этого.

Наблюдая за милующейся парочкой, девочка затаила дыхание. Но вот незадача — внезапно, не успев даже прикрыть рот ладонью, Джойс неожиданно громко чихнула.

В царившей в парке тиши это прозвучало как выстрел. Джойс и сама испугалась. Она оцепенела от страха и была просто не в состоянии слезть со стены. Она сидела на своем месте абсолютно неподвижно. Наверное, восседающая верхом на стене девочка со свисающей в сторону парка тонкой ножкой представляла собой довольно живописное зрелище.

Рыжеволосая девушка вырвалась из объятий целовавшего ее молодого человека и, издав сдавленный испуганный крик, бросилась прочь. Она бежала как сумасшедшая и вскоре исчезла среди деревьев и кустарника.

Мужчина — а Джойс он тогда представлялся взрослым мужчиной — обернулся и угрожающе воззрился на сидевшую на стене девочку. После непродолжительного молчания он грозно рявкнул:

— Какого черта ты там делаешь?

Испугавшись еще больше, Джойс молча смотрела на него как кролик на удава. Страх совсем парализовал ее.

Было видно, что мужчина взбешен. Задав вопрос, он продолжал молча тяжелым взглядом оглядывать девочку.

— Ты понимаешь, что я могу обвинить тебя в посягательстве на частную собственность? — спросил он.

Джойс меж тем постепенно начала приходить в себя. Заслышав очередной вопрос, заданный враждебным тоном, она вначале сжалась, а потом гордо вздернула свой носик и наконец решилась вступить в полемику.

— И за что же?

— Да за то, что это — частные владения, а ты без разрешения хозяина вторглась в них.

— Уж не вы ли хозяин?

— Я.

— Тогда можете обвинять меня в чем угодно, если хотите. Только имейте в виду, я скажу в полиции, что вы с какой-то девушкой занимались тут настоящим безобразием.

— Да ты!.. — И мужчина буквально зарычал от ярости.

Джойс не успела соскочить на землю. Взбешенный мужчина оказался более проворным, чем девочка, и камень — пусть не очень большой, но достаточно увесистый — со свистом пролетел около ее уха.

Джойс крикнула:

— Грубиян! Настоящий грубиян! — И перебросила ногу через стену, намереваясь спрыгнуть.

— Послушай, ты, чертовка!

Но Джойс не стала ожидать продолжения столь неприятно начавшегося разговора и отважно прыгнула вниз. Она не испытывала ни малейшего желания выслушивать оскорбления, а потому поспешила ретироваться.

В последующие годы Джойс никогда и никому не обмолвилась и словом о сцене, которую ей случайно пришлось наблюдать в парке замка. Больше она уже не взбиралась на окружавшую замок стену. А через несколько месяцев после этого случая умер отец Джойс, и девочка вместе с мамой уехала из городка и навсегда обосновалась в Лондоне.