Лора Брантуэйт - Пути любви

Анна, которая была готова едва ли не удушить негодяя Питера, передумала, едва взглянув на него. Смотреть без смеха было невозможно. Питер Роули за рюкзаком с парашютом напоминал чем-то кролика, который прячется от лисы под листиком капусты.

— Эй, вылезай оттуда! Я не хочу всю дорогу общаться с улиткой!

Питер скрепя сердце согласился уступить почетное место у иллюминатора, сам же привалился рядом. Под тяжестью пережитого он почти сразу уснул, а вернулся на землю он уже в прямом смысле от взволнованных реплик спутницы:

— Эй, Пит, слышишь — в Англии!

Питер Роули бросился к выходу.

Анна шла по зданию аэропорта, глядя прямо перед собой. Никто из окружающих не смог поймать на себе ее взгляд, хотя ей и было очень интересно, что за люди живут в этой стране. Ничего, она еще успеет познакомиться с местными нравами. Но как-нибудь так, чтобы никто не заметил ее пристального интереса. Конечно, Анна отмечала краем глаза, что мужчины провожали ее взглядами, однако не строила из себя мисс Америку и не старалась выглядеть лучше, чем она есть. Никогда ее спина не выпрямлялась после того, как она замечала свое отражение в витрине; безупречная осанка, ухоженные руки и волосы были неотъемлемой частью образа Анны. Хорошо выглядеть было для нее так же естественно, как и дышать.

Она такая не для кого-то, а для самой себя, потому что ей нравится ее внешность, характер и образ жизни. Кого-то не устраивает? Пускай. Это не ее проблемы.

Выйдя из здания аэропорта, Анна и Питер, утомленные пограничными и таможенными формальностями, устало опустились на сиденье такси. За окном замелькали улицы и площади, памятники и парки, автобусы и вывески… Но потом все это замедлило бег часа на полтора — где-то впереди произошла крупная авария и образовалась огромная пробка. Кругом все пронзительно гудело, рычало, ругалось.

Анна закрыла глаза. Ну почему именно в день ее приезда?! Она коснулась прохладными пальцами своего пылающего лба. Что поделаешь? Вечер, час пик, авария… Надо ждать. Ждать, ждать, ждать… Питер робко молчал, моля о прощении одними глазами. Вот кто втянул ее в эту авантюру! Вот из-за кого она торчит в пробке посреди Лондона! Анна постаралась успокоиться и сдержаться.

Это вполне успешно удавалось ей в течение пяти минут.

— Ну зачем, зачем, зачем я тебя послушала?! — Щеки Анны побледнели от гнева.

Питер откровенно любовался ее горящими глазами, которые могли менять цвет в зависимости от душевных переживаний их обладательницы. Изумрудные — когда она мечтала, темные, как листва после дождя, если затевалось что-то интересное; солнце же наполняло их задорными золотистыми искорками…

Сейчас они опасно посветлели, что свидетельствовало о крайней степени ярости.

— Ты вообще меня когда-нибудь слушаешь? — Анна утомленно вздохнула. — А вы не могли бы выключить наконец свою музыку? — обратилась она к таксисту.

Тот пожал плечами и покрутил ручку радиоприемника. Анна отвернулась и стала смотреть на город сквозь стекло. Они находились посреди лавины машин самых разных марок и размеров, автобусов, трейлеров… За полчаса они продвинулись от силы на пятьдесят метров. Самым обидным было то, что по тротуарам шли, прогуливались, неслись прохожие. Вот у кого была полная свобода передвижений!

— Нет, это невозможно! — Анна раскрыла сумочку и, достав оттуда банкноту, сунула ее таксисту. — Я скорее на своих двоих доберусь до этого несчастного отеля!

Анна зашагала в потоке машин, стараясь не испачкать свои любимые джинсы. Питер едва поспевал за ней. На этот раз сумки достались ему.

В отель они попали к полуночи. Анна бросилась на кровать, не снимая обуви. Питер оставил вещи у двери и куда-то ушел. Ничто не мешало Анне собраться с мыслями. Она наконец-то вытянула уставшие ноги и потянулась.

Номер, в котором разместились Питер и Анна, был небольшим, в счет не входил отменный вид за окном, поскольку он и не предусматривался. Зато он мог похвастаться такими достижениями цивилизации, как кондиционер и телевизор. Обои спокойных, бежевых тонов, две кровати, застеленные пледами кремового цвета, ночной столик, торшер, несколько книг на полке, скромный шкаф — все должно было соответствовать имиджу недорогой, неброской, но уважающей себя гостиницы.

Номер Анна и Питер решили взять один на двоих, так ведь дешевле. И какая им разница, что подумают эти чопорные английские снобы, которые готовы перемывать кости любому с утра до вечера и с вечера до утра, по поводу и без. Как часто случается так, что зрение у некоторых особ работает — в лучшем случае! — на десять процентов, а язык — на все двести! — с горькой усмешкой подумала Анна, которая была предметом извечного обсуждения в колледже местных кумушек во главе с Анабель Гринфис. А о ней и Питере эти матерые сплетницы распускали такие слухи, что даже сами порой не могли поверить в то, что они это сами придумали.

Всему виной помимо магической притягательности Анны был, наверное, ее острый язычок и то немаловажное обстоятельство, что она часто пускала его в ход в открытой перебранке с Гринфис. Впрочем, и перебранкой это можно назвать с большой натяжкой — стоило Анне произнести пару колкостей, как Анабель ретировалась, уже готовя к «выходу в свет» новые сплетни.

К чести Анны нужно признать, что по доброй воле она никогда и не пыталась ворошить это змеиное гнездо, но, если подворачивался случай, она его не упускала.

Нет, завтра все просто должно быть хорошо! — решила Анна. Она встала и взглянула в зеркало. Отдам джинсы в прачечную, починю каблук… Нет, это невозможно!

Ее горестные мысли прервало появление Питера с подносом в руках.

— Энни, я тут подумал… — он поставил поднос на кровать, — что неплохо было бы по английской традиции выпить чаю… Уже, правда, не пять часов, — Питер виновато пожал плечами, — но может быть?.. — Он улыбнулся, подняв брови домиком.

Анна ответила похожей веселой гримаской и потянулась за чашкой.

— А почему бы и нет? Приобщимся к местным традициям!

— Я просил холодный, как ты любишь.

Анна поднесла чашку ко рту, но вдруг разжала пальцы, слабо вскрикнула и заорала уже от души, когда обжигающая жидкость вылилась ей на ногу.

— Холодный?!! — взревела она, вскакивая с кровати.

— Я же сказал, три раза повторил… — Питер испуганно выставил перед собой ладони.

— Я им сейчас устрою! — пообещала Анна, вылетая из номера.

Она сбегала по ступенькам, ругая эту Англию, пробки, самолеты, отели, все старые «форды» на свете и их обладателей, чаи-хамелеоны… Обожженное бедро ныло, джинсы прилипли к коже, каблук на одной туфле был безнадежно сломан… Анна подыскивала нужные слова, которые сейчас обрушатся на голову того человека, из-за которого…