Мишель Селмер - Герцог-сердцеед
Отпрянув, она просверлила его взглядом.
– Что вы делаете?!
Чарлз, защищаясь, поднял руки вверх.
– Извините. Всего лишь стараюсь быть вежливым.
– Вы не можете обойтись без того, чтобы не дотрагиваться до своих сотрудниц?
Чарлз искренне не понимал, в чем проблема. Ему казалось, что она должна была таять от его прикосновений, но на деле все выходило наоборот.
– Я не хотел вас задеть.
– Но задели!
Перед дверьми офиса Чарлза стояли два человека, которые оборвали разговор и с любопытством посмотрели на них.
– Можем зайти ко мне и обсудить эту тему, – негромко сказал он.
Виктория кивнула, и тогда он снова чуть не коснулся ее плеча, но вовремя отдернул руку.
Пенелопа уже была на месте, стуча по клавиатуре. Единственной ее реакцией на то, что босс вошел вместе с Викторией, придержав перед ней дверь, была лишь слегка приподнятая бровь. Это качество своей секретарши – невозмутимость при любых обстоятельствах – Чарлз особенно ценил, но он точно знал, о чем она сейчас думает.
– Пенелопа, отвечайте, пожалуйста, на все звонки, – пропуская Викторию в свой кабинет, попросил он, прежде чем закрыть дверь. – Садитесь, – обратился Чарлз уже к Виктории.
– Я постою, спасибо.
– Хорошо. – Похоже, она совсем не собиралась облегчать ему задачу. Чарлз сел за стол. – Теперь не будете ли вы так добры сказать, в чем, собственно говоря, проблема?
– Проблема в том, что ваше поведение сегодня было абсолютно недопустимым.
– Я всего лишь положил руку вам на поясницу.
– Работодатели обычно не расхаживают голыми перед своими служащими!
Чарлз положил руки на стол.
– Я не был голым.
– Были, хотя и недолго.
Значит, она действительно смотрела…
– Мне стоит напомнить вам, что я находился у себя дома… Войдя в свою гардеробную, я никак не рассчитывал увидеть там вас. К тому же нюхающую мою рубашку.
У Виктории порозовели щеки, но она не отступила.
– Рискну предположить, что полотенце с вас упало само, – язвительно сказала она.
– Повторюсь. Если бы вы не пожирали меня глазами, вы бы ничего не заметили.
Виктория возмущенно вскинула голову.
– Я пожирала вас глазами?!
– Признайте это, моя милая. Вы не могли отвести от меня глаз. Откровенно говоря, мне даже стало неловко.
– Вам стало неловко?! – Она сжала челюсти с такой силой, что Чарлзу стало страшно за ее зубы. Ее не так-то просто было вывести из себя, но когда это случалось… М-да, зрелище того стоило.
– Но я вас прощаю, – милостиво кивнул он. – Забудем.
– Я читала ваши электронные письма, – сказала Виктория. – Я прослушала ваши сообщения. Теперь знаю, что вы за человек, так что со мной у вас ничего не выйдет! Я бы с радостью отказалась и от этой работы, но, так как вы постарались отобрать у нашей семьи все, мне придется остаться. Насколько я понимаю, пока мы с вами находимся в одной лодке. Если вы хотите, чтобы я ушла, вам придется поломать над этим голову. Но если вы продолжите расхаживать передо мной голышом и то и дело меня касаться, я обвиню вас в сексуальных домогательствах!
Углы его губ дрогнули в улыбке.
– А я расхаживал?
Виктория ошарашенно уставилась на него и наконец выдавила:
– Ну вы и фрукт!
– Благодарю.
– Это не комплимент! – Виктория едва удержалась от крика. – Вы самый самодовольный, самоуверенный… – она умолкла, пытаясь подобрать верное слово, – сукин сын, с которым мне приходилось встречаться!
Чарлз пожал плечами.
– Уверенный – да. Самодовольный – временами. Но все скажут вам, что я парень что надо.
– Что надо?..
– Ну, добрый малый.
– Добрый малый? – Виктория не удержалась и повысила голос: – Вы организовали сделку, которая лишила моего отца всего! Вы лишили нас земли, которая принадлежала пяти поколениям Хьютонов! И вы еще смеете называть себя «добрым малым»? Из-за вас мы лишились всего!
– Мы ничего не крали. С нашей стороны предложить сделку вашему отцу было жестом доброй воли.
Ее лицо исказилось от гнева.
– Вот как вы это называете!
– Никто бы не предложил ему лучших условий.
– Такие поступки, пусть даже в интересах королевской семьи, нельзя назвать красивыми и благородными.
Наконец Чарлз начал кое-что понимать. Явное отсутствие благодарности по отношению к королевской семье и высокая зарплата Виктории, принимаемая ею как должное…
– Вы не знаете, каково было финансовое положение вашего отца, верно?
– Что вы имеете в виду? – сразу вскинулась Виктория. – Отец действительно занимался финансами, но он постоянно меня информировал. Дела шли не блестяще – не без участия «Ройял Инн»! – но и банкротство нам не грозило.
Чарлзу вдруг стало жаль Викторию. И ему совсем не хотелось делать то, что он собирался, но сделать это было необходимо, чтобы они могли нормально работать.
– Пенелопа, принесите, пожалуйста, документы по поглощению отеля «Хьютон», – подняв трубку внутренней связи, сказал он. – Хочу показать вам кое-что, хотя и не должен.
Вошла Пенелопа и передала Чарлзу толстую коричневую папку, одарив его при этом строгим взглядом. Если она правильно поняла причину его просьбы, то он сильно рискует. Секретарь совершенно очевидно не одобряла его поступка, хотя не произнесла ни слова.
– Это конфиденциальные документы, – сказал Чарлз, когда Пенелопа вышла, закрыв за собой дверь. – Вы не должны о них знать, но я думаю, что вам следует на них взглянуть.
На мгновение ему показалось, что Виктория откажется. Некоторое время она просто стояла и смотрела на него, но любопытство пересилило.
– Возьмите и изучите их у себя, – сказал Чарлз.
Виктория молча взяла папку.
– Зайдите ко мне, если у вас возникнут вопросы, – добавил Чарлз, прежде чем за ней захлопнулась дверь.
В том, что вопросы у нее будут, он не сомневался. Если он прав, то ее отец, похоже, лгал ей о настоящем положении дел.
Глава четвертая
Виктории было дурно. И чем больше она вникала в смысл документов, тем хуже ей становилось.
Она прочла только четверть того, что находилось в папке, но и этого было достаточно, чтобы понять, что королевская семья ничего у них не крала. Наоборот, они спасли ее и отца от полного разорения. Если бы они не вмешались, Хьютонам было бы запрещено пользоваться ссудами, выданными банком в залог отеля, а отчуждение собственности из-за долгов по неуплаченным налогам произошло бы гораздо раньше.
Самое ужасное было то, что проблемы у отца начались, когда отель перешел ему после смерти ее деда, когда она еще была ребенком. Все эти годы отец жил не по средствам, пока наконец не пришло время расплачиваться за расточительность. Он лгал ей самым бессовестным образом, скрывая от нее истинное положение дел.
