Птичка в клетке (СИ) - Илина Дина

— Я первый. Правда или действие?

— Правда.

— Как тебе больше нравится, чтобы тебя называли: Настя или Ева?

— Ну, это легко, — выдохнула она с облегчением. — Настя, конечно. С чего ты взял, что мне должно нравиться имя Ева?

— Я просто подумал, что ты хочешь забыть… м-мм…произошедшие события и начать жизнь с чистого листа?

— Может, и хочу… — сказала Настя, задумчиво глядя в окно. — Но только не имя. Это мама меня так назвала.

Она мотнула головой, прогоняя воспоминания, и с фальшивой улыбочкой продолжила:

— Теперь я задаю вопрос. Правда или действие?

— Правда!

— Ты любишь будущую жену?

Я задумался. Если бы у меня это спросили три дня назад, то однозначно ответил бы «ДА», а сейчас не мог.

— В каком-то смысле люблю, — сказал после небольшой паузы.

— Это как?

— Понимаешь, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Мы, как две половики целого. Пять лет вместе — это достаточно большой период! Я знаю, что скажет она в той или иной ситуации, а Лиля чувствует, что отвечу я. Нам просто и комфортно вместе…

— Ах, да, вы из одного общества, и, как там еще, забыла? А, вот, вспомнила: одного сорта ягоды! — закончила за меня Настя, сморщив хорошенький носик и специально исковеркав мое недавнее высказывание.

— Да, ты права, — продолжил спокойно, сделав вид, что не заметил шпильки в свой адрес. — Знаешь, как говорят: всякому горшочку своя крышечка. Нет, ты не думай о ней плохо. Не смотря, на ее влиятельного папу, она всего добилась сама. У Лили было сложное детство. Когда ее мать заболела раком, отца рядом не оказалось, он налаживал бизнес заграницей. Она рано повзрослела, и в то время, когда другие дети в двенадцать лет гуляли и играли в куклы, Лиля впахивала за троих: кухарку, уборщицу и сиделку, взвалив на свои хрупкие плечи все обязанности по дому и в том числе уход за любимым человеком. На тот момент они не могли позволить себе иметь обслуживающий персонал. Недолюбленный ребенок…

Она не дала мне договорить:

— Ой, сейчас заплачу, — и театрально потерла кулачками глаза.

— А ты оказывается злая, — разочарованно протянул я.

— Не мы такие — жизнь такая…

— Банально, Настя!

— Пусть так, но это правда! Давай опустим биографию твоей будущей жены. Теперь твоя очередь спрашивать.

— Хорошо! — постарался быстро перестроиться, хотя осадок от предыдущего разговора остался. — Правда или действие?

— Правда!

Я пристально посмотрел на Настю. Что у нее на душе? Лицо, как всегда не выражало никаких положительных эмоций, взгляд колючий, ледяной. Фраза слетела с губ прежде, чем успел подумать:

— Я тебе нравлюсь хоть немного?

Она задумалась и, склонив голову набок, стала оценивать меня, словно дорогой антиквариат по-деловому, с холодным расчетом в глазах и усмешкой на устах.

— Если только внешне. Я же не мазохистка, и не влюбляюсь в того, кто заставил меня сделать то, что я явно не желала совершать.

Как серпом по одному месту проехалась. Глотнул виски. Кровь побежала быстрее по венам, почувствовал давно забытый азарт. Она снова меня заводила.

«Не играй с огнем, девочка, обожжешься!»

— Теперь я, — произнесла Настя, входя в кураж. Видимо, накал страстей ей тоже пришелся по душе. — Тебе понравилось видеть, как я унижаюсь перед тобой?

Ого-го! Вопросы пошли горячее. Она даже забыла спросить: «Правда или действие?» Решил не акцентировать на этом внимание и удовлетворить ответом ее любопытство.

— Нет! Никогда до того дня не позволял себе ничего подобного!

— Отлично, — презрительно фыркнула она. — За что же, интересно, я удостоилась такой чести?

— Это уже второй вопрос! — перебил я.

Куй железо, пока горячо, поэтому без перехода спросил:

— Сколько у тебя было мужчин?

Она подавилась салатом, который в тот момент ела.

— Это нечестно! — пропищала Настя. — Ты не спросил: «Правда или действие?»

— Хорошо, — быстро согласился я.

— Правда или действие? — спросил, зная наперед, что она теперь выберет.

— Действие!

Она явно съезжала с темы.

«Возможно, Настенька, тебе лучше было бы выбрать первое!»

— Потанцуй со мной.

— Хорошо, и только потому, что быстро пьянею и не люблю пить в принципе. Я сейчас ощущаю дежавю. Ты прямо король танцпола.

— Поверь, я раньше не питал особой любви к танцам, алкоголю и сигаретам, но это было до встречи с тобой. Ты как-то пагубно на меня влияешь.

Играл Джо Дассен. Я взял ее за руку и повел в центр комнаты. Обнял и провел пальцами вдоль позвоночника. Настя вздрогнула и судорожно вздохнула. Ее кожа была нежна, как у младенца, хотя она, по сути, ребенком и являлась. Я почувствовал себя старым развратником. Она, как будто прочитав мои мысли, спросила:

— Сколько тебе лет?

— Тридцать восемь.

— Вот это да! — присвистнула Настя. — Да ты мне в отцы годишься! И не стыдно тебе детей совращать?

— Ты давно уже не ребенок! Ты себя в зеркале видела? За содеянное стыдно, немного, но я уже извинился! Но ты тоже не цветочек аленький! Сама знала, на что шла…

— А у меня был выбор? — спросила она, глядя в мои глаза своими бездонными голубыми морскими глубинами, затягивая в них, словно в омут.

Я не выдержал, наклонился и поцеловал ее. Секунду она не двигалась, потом робко ответила. У меня от этого крышу сорвало окончательно. Я подхватил ее под ноги и, скинув со стола весь ужин к чертям собачьим, посадил ее туда прелестной пятой точкой. Начал судорожно целовать, дико, жестко, с неистовым напором.

Откуда он только взялся?

Чувствовал себя желторотым юнцом, в голове зашумело. Казалось, позабыл, как обращаться с девушками, кусал, сжимал, делал ей больно. В какой-то момент она, задыхаясь, оттолкнула меня, слезла со стола и, грациозно опустив задравшеюся в процессе любовных утех юбку, сказала:

— Зачем весь этот цирк, Вадим Сергеевич? Хотите заполучить меня в содержанки? Обговорите расценки с моим работодателем. Мы же взрослые люди, и понимаем, что жизнь не сказка и не кино, и я не Джулия Робертс, а ты не Ричард Гир. Тебе нужна такая, как Лиля: успешная, самодостаточная женщина. А мне нужен кто-то попроще, без закидонов. До свидания, и больше без оплаты прошу меня не вызывать. Мне сестру не на что лечить. Я кувыркаюсь с тобой бесплатно, а время утекает сквозь пальцы. Чем раньше ей начнут проводить дополнительные процедуры, тем выше шансы на выздоровление.

И она, взяв со стула клатч, направилась в сторону выхода.

— Подожди, — схватил ее за запястье, рукав задрался, и свежие шрамы мгновенно начали кровить.

— Что это?

— А ты сам не видишь? — закричала она, выдергивая руку. — Отпусти меня!

Я еще сильнее схватил ее и, прижав к себе, прошипел прямо в лицо:

— Ты что, офанарела? Зачем это сделала? Ты нужна здесь…

— Кому, кому я нужна? — заорала Настя в ответ. — Я спрашиваю тебя: кому я, на хрен, нужна, а?!

Слезы полились градом из ее глаз. А я первый раз в своей жизни не знал, что ответить.

— Своей сестре, — тихо сказал, отпустив ее руку.

— Только она у меня и осталась! Но Ира даже не узнает меня! Не понимает ничего! Я одна, слышишь, одна! И это мой крест теперь по жизни и без тебя знаю! И точно не тебе меня попрекать!

И она побежала к двери.

— Настя, останься, — крикнул ей вдогонку.

Она обернулась.

— Зачем? Переспать с тобой? — брезгливо сморщила носик и окинула меня презрительным взглядом. — Хорошо! Давай деньги, я потерплю, переживу как-нибудь, глаза закрою, зубы сцеплю, чтобы не вырвало во время секса от твоей смазливой рожи. Девки-то, наверное, гурьбой вешаются? Так, что ты ко мне привязался, а?

Я опять закипал. Ну, что за женщина? Совершенно не фильтрует свою речь. За секунду смогла меня вывести из себя, и от желания пожалеть ее ни осталось и следа. За пять лет совместной жизни с Лилей мы ни разу не поругались. Не били посуду, не кричали друг на друга, и я даже представить не мог, что за несколько дней превращусь в бешеного неврастеника.