Фрида Митчелл - Добрая фея
Генри смерил ее долгим пытливым взглядом и достал из внутреннего кармана черной кожаной куртки пухлый конверт. Хилари взяла его, несколько удивленная тем, что собеседник так легко принял ее предложение сменить тему, и открыла.
Внутри находилось трудовое соглашение с подробно изложенными условиями. От предлагаемой суммы заработной платы у Хилари слегка закружилась голова: даже за три месяца испытательного срока она могла получить значительно больше, чем за полгода работы в школе.
— Я не тороплю вас с ответом, — сказал Генри, — но хотелось бы, чтобы вы поразмышляли над моим предложением перед сном. Разумеется, я возьму на себя все транспортные расходы, а также оплачу стоимость хранения вашего имущества в Англии, если у вас имеется таковое.
Хилари трудно было поверить в такую щедрость.
— Во Франции в вашем распоряжении будут апартаменты, состоящие из маленькой уютной гостиной, спальни и ванной. Комнаты моего сына Доминико находятся по соседству. Вилла называется «Кво вадис», что означает «Куда идешь». Моей супруге не нравился мой стиль жизни, и она в назидание мне дала нашему дому столь оригинальное название. Жаклин была тактичной женщиной и избегала конфликтов.
Хилари кивнула, сообразив, на что он намекает.
— Хотите взглянуть на фотографию Доминико?
Это был риторический вопрос: Генри уже поставил портрет сына на тумбочку у изголовья кровати, не спросив у Хилари разрешения.
С фотографии на нее смотрел большими серьезными глазами, обрамленными густыми ресницами, темноволосый мальчуган. Хилари представляла его совсем не таким хрупким и маленьким. Ребенок казался совершенно беззащитным и доверчивым, такого нельзя не полюбить. Хилари поднесла карточку поближе к глазам.
— Снимок сделан два месяца назад, — пояснил Генри, заметив ее заинтересованность. — Доминико заметно отстал от своих сверстников в физическом развитии из-за полученной травмы, но врачи говорят, что со временем он их догонит.
Он явно воздействовал на ее чувства, пытался манипулировать ею в собственных интересах. Хилари это понимала, однако ее сердце наполнилось жалостью к симпатичному кареглазому мальчугану с печальным лицом.
— Так и будет, — тихо сказала она, — дети обладают удивительными скрытыми ресурсами, нужно лишь помочь им их раскрыть и развить.
Разговор прервался появлением в комнате медсестры. Она принесла на подносе кофейник, чашки, свежие ячменные лепешки, сливки и джем.
— Я подумала, что вам захочется перекусить, — сказала она, ставя поднос на столик.
Генри благосклонно улыбнулся ей, а Хилари, заметив это, поджала губы. Он думает, что ему достаточно лишь щелкнуть пальцами, чтобы все начали суетиться вокруг него! — с раздражением подумала она. Скорее всего окружающие ему безропотно потакают, отсюда и вытекает его самоуверенность.
Окажись на месте Генри другой человек, Хилари испытывала бы к нему только признательность и благодарность за оказанное ей внимание. Она не сомневалась, что Генри искренне готов простить ей долг, но по какой-то непонятной, необъяснимой причине вспыхивала и бесилась при одном его появлении. Ему даже не требовалось раскрывать рот, чтобы выбить ее из колеи.
Между тем Генри с видимым удовольствием жевал лепешки и пил кофе, удобно устроившись на стульчике и закинув ногу на ногу. Допив первую чашку, он снова наполнил ее и взял вторую лепешку, потом третью.
Хилари же с трудом осилила одну лепешку, и то лишь ради того, чтобы не выказать свою нервозность, но не получила никакого удовольствия от еды — казалось, что во рту вата. Попивая с невозмутимым видом кофе, Хилари лихорадочно обдумывала свое положение.
Макс кинулся на мои поиски, и с этим фактом нельзя не считаться. Как и с тем, что он привык все доводить до успешного конца. Мой бывший супруг человек целеустремленный — я поняла это особенно хорошо за минувшие полтора года — и отличается безжалостностью и эгоизмом. Ему наплевать на мои чувства и нежелание его видеть, любое сопротивление лишь подстегивает его сумасбродство.
Они познакомились в Кембридже, где оба учились. Молодой человек приятной наружности, с успехом овладевающий премудростями физики и математики, влюбился в Хилари с первого взгляда. Во всяком случае, так ей казалось. И, конечно, у Хилари и в мыслях не было, что ее суженый засматривается на других девушек.
Вспомнив о своей наивности и доверчивости, Хилари от ярости отправила в рот вторую лепешку и принялась с остервенением жевать.
Она осталась из-за Макса в Англии, когда вся семья перебралась в Австралию, где отцу предложили заманчивую работу. Год спустя Макс с блестящими результатами закончил учебу и они поженились. Позже Хилари узнала, что все это время он регулярно развлекался с женщинами легкого поведения. Своим привычкам Макс не изменил и после свадьбы.
Когда все его похождения выплыли наружу, Валери окрестила его настоящим сексуальным маньяком. Для Хилари же это стало сокрушительным ударом.
Она избавилась от подступившего к горлу кома с помощью глотка кофе и, не замечая, что за ней внимательно наблюдает Генри, мысленно вернулась в Уэльс, заметенный декабрьским снегом.
В один из вечеров около полутора лет назад она распечатала конверт, который обнаружила в своем почтовом ящике, вернувшись домой с работы. Хилари ожидала найти в нем поздравительную открытку — до сочельника оставалась неделя — но пальцы сжимали цветные фотографии Макса, забавляющегося в чем мать родила с другой женщиной. Хилари тупо уставилась на снимки остекленевшими глазами, прошла в кухню и стала ждать мужа.
Он орал с пеной у рта, изображая благородное негодование и клянясь, что эти фото сделаны до знакомства с Хилари. Но она сопоставила все свои скопившиеся подозрения и не поверила ему.
В конце концов Макс признался, что пошаливал с этой дамой полгода назад, но давно порвал с ней, за что любовница ему и мстит, ревнуя к жене. Хилари не успокоилась и навела справки. Выяснилось, что ее любвеобильный муженек сказал ей правду, но умолчал об одной пикантной детали: брошенная любовница ревновала его не к супруге, а к своей бывшей лучшей подруге. Хилари ушла из дому и стала жить у Валери и Говарда.
За первым открытием хлынули другие подробности бурного романа Макса. В частности, оказалось, что его пассия, Мьюриел Мачеретт, очень богата и готова финансировать заветный проект своего любовника, ни капельки не переживая из-за того, что его жена ждет ребенка.
У Хилари случились преждевременные роды, девочка прожила всего три минуты. Любовь к Максу сменилась ненавистью. И теперь он еще имеет наглость ее разыскивать, чтобы закатить истерику, требовать и угрожать! А в ярости он становился неуправляем, это Хилари слишком хорошо помнила…
Из мрачных воспоминаний ее вывел голос Генри:
— Так это вас устраивает?
— Что? — спохватилась она, едва не поперхнувшись кофе. — Простите, я не расслышала.
— Если вы примете мое предложение, то во Францию лучше вылететь в середине мая, не позже, — терпеливо повторил он. — Прошу вас дать ответ как можно скорее. Три месяца не такой большой срок, будем считать, что время пошло.
Уж Макс-то его точно терять не станет, подумала Хилари. А на компромисс с ним я не пойду. Чем же может окончиться наша встреча?
Франция большая страна. Вряд ли Макс разыщет меня там. А для меня незнакомый край может стать желанным убежищем от тягостных воспоминаний. Ведь там ничто не напомнит мне о том кошмарном дне, когда умерла моя девочка…
Генри с нетерпением ожидал ответа, уставившись на Хилари своими черными глазами.
— Так вы говорите, с трехмесячным испытательным сроком?
Он медленно кивнул, не отводя гипнотизирующего взгляда с ее бледного лица.
— Именно так. Даю вам слово, что не стану вас переубеждать, если вы в конце этого срока решите, что работа вас не устраивает. Просто вернетесь в Англию — и все!
Это прозвучало вполне искренне, однако Хилари все же спросила:
— А если мне работа понравится, но вы разочаруетесь во мне? — Голос ее дрожал от волнения. — Что тогда? Ведь у медали есть и обратная сторона, верно?
Генри взглянул в ее прелестные голубые глаза, обрамленные шелком ресниц, скользнул изучающим взглядом по маленькому носику, пухлым губам и серебристым волосам и с непроницаемым лицом кивнул.
— Все возможно. Время покажет.
Хилари едва не подпрыгнула от злости. Да как я могла даже задуматься над его предложением! Не нужна мне эта работа! Не стану я воспитывать этого несчастного мальчика, лишившегося матери! Воспоминания о дочери не покинут меня и в чужой стране…
Все это на бешеной скорости прокрутилось у Хилари в голове, но с языка невольно сорвалось:
— Хорошо, мистер Трент, я с удовольствием стану у вас работать, если вы сочтете меня подходящей кандидатурой на место гувернантки. — Хилари помолчала, сделала глубокий вдох и добавила: — Только мне хотелось бы отправиться во Францию как можно скорее.
