Джон Макдональд - Тепло твоих рук

— Я как раз и собиралась, — ответила Фрэнкел, — думаю вот мужики встанут, я и поставлю кофе.

— Давай-ка развяжи сестренку и с собой ее своди, — велел ей Миллер.

— Я схожу, а потом за ней вернусь. Новенькая-то как?

— Ты что, не глянула на нее, как встала? — спросил Миллер.

— Да глянула я, — немного угрюмо ответила Эйнджела.

— И о чем ты подумала?

— Вид у нее не слишком-то. Паршиво, в общем, выглядит. Время только теряли, привязывая ее проволокой за щиколотки к трубе. Дышит она как-то странно. Может, ты считаешь, если ей разок врезать по затылку, здоровье у нее поправится?

— Полегче на поворотах, Эйнджи, когда со мной говоришь. Если бы она за дверь выбралась и в темноте скрылась, тебе бы следовало врезать за то, что такую ей возможность дала.

— Она тогда так дергалась, — сказала Эйнджела. — Когда из города-то ехали, тихая была. Если и отвесили ей чуть больше, велик ли грех?

— Да ведь и планировал посадить ее в фургоне на переднее сиденье рядом с тобой, если бы она вела себя как человек.

— Но она ведь себя так не вела — хоть Макейрэн и надеялся.

— Моя, что ли, в этом вина? — со злостью спросил Миллер.

Фрэнкел пожала плечами.

— Я схожу, потом вернусь за сестренкой.

Костинак поднялся на крыльцо. Женщина повернула и пошла по направлению ко мне. Никому из них в голову не могло прийти, сколько человек слышало их разговор, не могли они и вообразить всю напряженность момента. Если бы Фрэнкел заметила кого-то из них в то время, как те двое мужчин смотрели в эту сторону, в один миг все бы полетело коту под хвост. Я тихонько потянулся назад, зацепил пальцем и вытянул из заднего кармана кистень, обшитый кожей. Она пошла теперь немного в сторону от меня. Двое мужчин вошли обратно в дом, и тихой музыки, доносившейся из транзистора Миллера, не стало слышно.

Когда женщина прошла мимо меня, я обернулся и посмотрел на нее. Я видел мощные бедра, обтянутые зеленой материей. По тропинке, протоптанной ими в траве, она прошла между мной и лежавшим справа от меня человеком. Мы вслушивались что было сил, надеясь улучить момент, чтобы выдернуть Мег прежде, чем будет обнаружена расставленная нами ловушка.

Фрэнкел прошла дальше по лугу, и мне ее больше не было видно. Я так вдавил себя в землю, что трава вокруг моего лица скрывала ее от меня. Последнее, что я видел, это ее белокурые волосы. Я ожидал, что она возвратится той же дорогой. Если нам повезет, она вернется, а затем через короткое время выведет на луг Мег. Тогда-то легко будет все провернуть.

Я прикинул, что прошло минуты три, прежде чем я вновь увидел белокурые волосы. Она пройдет метрах в двух с половиной от меня. Я говорил себе, что почти невероятно, чтобы она меня заметила, поскольку, если она повернет в мою сторону, то будет вынуждена смотреть против солнца.

Она шла медленно, вся нахмуренная. Когда оказалась совсем близко от меня, остановилась, и мне показалось, что вместе с ней остановилось и мое сердце. Она взяла в рот сигарету. Подул легкий ветерок. Интересно, как часто какой-нибудь легкомысленный порыв ветра меняет судьбу человека. Ветер подул с восточной стороны, поэтому она повернулась ко мне спиной, зажгла спичкой сигарету и бросила спичку в сторону. Однако проделав это, внезапно замерла, причем рука, бросившая спичку, так и осталась висеть в воздухе. Вытянув шею, уставилась в траву, росшую по другую сторону протоптанной тропы. Я видел, как напряглось ее тело, и понял, что мы не можем допустить, чтобы она подняла тревогу или пустилась бежать.

Я рванулся к ней, не заботясь о том шуме, который произвожу.

Услышав этот шум, она стала было поворачиваться назад, и из ее горла уже был готов вырваться хриплый тревожный крик, однако я замахнул почти двухсотграммовым свинцовым шаром, упакованным в черный кожаный чехол, и ударил ее в голову позади правого уха. Из-за шапки жестких волос звук от удара напомнил звук лопающейся тыквы. Все еще поворачиваясь, она рухнула на землю вниз лицом, и зарождающийся хриплый крик обернулся тяжким вздохом. Согнувшись в три погибели, я схватил ее за запястья и, оттащив за стоявшую там фермерскую повозку, оставил там лежать, затем поспешно перелез через ее неподвижные ноги и подполз к тому месту, где положил свой револьвер.

Когда Райс тронул меня за плечо, я чуть не выскочил из собственной шкуры.

Он заговорил мне прямо в ухо.

— Она заметила ноги Ритчи. Хорошо сработано. Надо следить за дверью.

Он ее еще оттащил назад. До меня донеслись отдельные фразы утренней сводки новостей. Миллер прибавил звук. Оглянувшись, я увидел, как Райс короткой веревкой связывает ей запястья. Рискнув обернуться еще раз, заметил, что он перевернул ее на спину. Сняв ботинки, он тщательно запихивал ей в рот свои носки. Кляп укрепил, подвязав ей нижнюю челюсть другим куском веревки. Связав затем ее за щиколотки, подтолкнул ее максимально близко к повозке, перевернул вниз лицом, а затем надел ботинки.

Голос диктора сменила музыка. И тут же оборвалась. На крыльце появился Морган Миллер. Вытянувшись, он стал вглядываться в дальнюю часть луга. Внезапно я понял, почему он кажется мне знакомым. Каждым своим движением он напоминал киноактера Хамфри Богарта. Жизнь имитировала искусство. И в этот момент я осознал, что этот человек думает о себе. Менее опасным он оттого не становился, но как бы делался мельче, более управляемым, немного жалким. Люди этой породы вымерли. Их перестреляли еще поколение назад, когда агентов ФБР именовали «джи-мен» — людьми правительства. Ему не было места даже на подножке. Его столько раз пародировало телевидение, что он сделался комичнейшей фигурой. Однако клоун, не сознающий себя клоуном, может убить вас без всякой улыбки.

— Эйнджел? — крикнул он. — Эйнджел!

В дверях появился Костинак, что-то доставая ложкой из жестянки. Начал всматриваться в зелень вокруг дома.

— Полсотни кустов, за которыми она может быть, Морг.

— Какого черта она застряла?

— Может, к ручью спустилась помыться.

— Было у нее полотенце?

— Не заметил. Ты же ее знаешь. Вмажешь ей за что-нибудь, так она назло снова сделает то же самое. Ты ей насчет кофе вклеил, вот она и тянет резину.

— Может быть. — Морг выпрямился и, задрав подбородок, стал осматривать поле. Он делался все более настороженным. — Джордж, давай-ка выковыривай мужиков из постелей.

— Какого дьявола, Морг, после вчерашней ночи они глаза не разлепят. Отдохнуть им надо…

— Поднять их! Немедленно!

— Что за муха тебя укусила?

— Не знаю. Не знаю что, но что-то происходит. И я хочу, чтобы все были на ногах. Все. И тут же.