Невыносимая для Мерзавца - Евсения Медведева
А когда он свернул тему к родителям, меня даже как-то отпустило. Братик прочитал мне нотацию, что какая бы кошка между мной и мамой не пробежала, я всё равно должна брать трубки, чтобы успокоить тревожное материнское сердечко.
Да, я не брала трубки. ДА! Но я тоже имела на это право, потому что после той стычки мы ещё раз попробовали поговорить, но ничего не изменилось. Мама рыдала, будто я с наркоманом и бомжом связалась, сыпала своими необоснованными страхами, вновь и вновь повторяла, что у меня недостаточно жизненного опыта, чтобы принимать такого рода решения самостоятельно. И вот это меня добило…
Когда Вадя привел в дом израненную, разбитую Леську, мама встретила её, как дочь родную, не задавая никаких вопросов! Да мы все ей были рады. Мой робот-братик так был счастлив, так любил, из такой заварушки её вытащил с помощью моего безмятежно-Мятежного, что сомнений в их чувствах не было ни у кого. Мама просто приняла решение сына. А теперь что происходит? Или мне нужно таиться лет до сорока, чтобы вот точно так же получить долю родительского понимания?
Нет!
Вот поэтому я и не беру трубку.
Раз уж она считает меня ребёнком, то пусть за дело хотя бы. Мелкая пакость, но зато спокойно. Никто не тревожит идеальный мир моей влюбленности.
Может, мама и права, и скоро мы с Мятежным поймём, что между нами пропасть, но зато мы поймём это сами, собственной шкурой прочувствуем неизбежность, а не благодаря остерегающим советам.
И в какой-то момент я так себя накрутила, что готова была пламя гнева извергать! Из меня помощница вышла никакая, Вадя с Лесей крутились по кухне, тихо перешептывались, стараясь не трогать меня. А я с остервенением натирала приборы, бокалы и сервиз, накрывая стол на террасе.
Глупо. Да знала я, что поступаю глупо. И это совершенно не свойственно мне. Они привыкли видеть меня открытой ко всем столкновениям, готовую отстаивать любую прихоть. Вот только Мятежный – не очередная придурь. Я влюбилась по самую маковку, а теперь страдаю… Если мама вот так на дыбы встала, то что будет дальше?
– Вера! – откуда-то раздался голос Леськи. Я обернулась, даже из-за куста магнолии выглянула, вдруг там спряталась? – Голову подними, Вер! Я здесь…
Я сначала застыла, а потом медленно задрала взгляд. И чуть не заорала от ужаса! Леська, как чокнутый ниндзя, стояла на узком выступе террасы второго этажа, держалась за толстые ветки плюща, тянущегося по фасаду, и махала мне ладошкой.
– Вадя всё знает! Утром приходил Мятежный и всё выдал ему прямо в лоб! Мол, жениться хочу, люблю – не могу!
– Ты что… Ты что такое говоришь? На ком он жениться собрался, гад эдакий? Я ему сейчас эту женилку в рогалик сверну, а потом вырву! – я машинально достала телефон и начала дозваниваться гадкому мерзавцу, сотворившему АД за моей спиной, но в трубке лишь эхом гулял компьютерный голос автоответчика. – Стоп… На мне, что ли? Он на мне решил жениться и вот так пришёл к Ваде? Леся, ты серьёзно?
– Да! Вадим запретил тебе об этом рассказывать, Вер!
– Почему?
– Наверное, ждёт, что сама сдашься. Чёрт их, этих мужиков, знает! Они меня потом не пустили на разговор. Сидели тут, час шушукались, а когда пришла, то замолчали, продолжая в переглядки играть. Вера… Что-то будет! Ох, сердце моё чует… Вадя же знает, что мы с тобой дружим! Злой, по пятам за мной таскается, лишь бы нас наедине не оставлять. Точно что-то будет…
– Сама знаю… – слёзы застыли жгучими каплями, пальцы дрожали, пока я вновь и вновь насиловала свой телефон. – Я умоляю тебя, Лесь, уйди ты с этого парапета! Сейчас грохнешься, вот тогда точно всем писярики настанут…
– Вера? – Вадик выглянул из дверей в кухню и осмотрелся. – Ты с кем болтаешь?
– Сама с собой, братик. Я же чокнутая, забыл? – плюхнулась на диван, продолжая пробивать броню телефона Мятежного. Я его даже с выключенным аппаратом достану! Это что он тут удумал? Жениться? А если я не согласна? Чёрт… Вчера как раз такое волшебно-охрененное платье видела в интернетиках…
Я готова была рычать! Подлец! Мерзавц!
Злость, ярость, восторг и полная эйфория так стремительно смешивались в убийственный по своей силе коктейль, что стоять уже было невозможно. Я пересчитывала рассыпающийся фейерверк перед глазами, генерируя свадебные причёски, наряды, убранство загородного дома… И фамилию заодно примеряла. Вера Мятежная… Красиво, правда?
– Мерзавец… Переиграл меня! Где ты, безмятежная хитрая задница? – змеюкой шипела, пытаясь дозвониться, вот только моя любовь спряталась от меня за фразой: «Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети»…
Глава 39
Мятежный
Октябрьский ветер пронизывал насквозь. Задувал под куртку, подталкивал в спину, бил по шее, пытаясь остановить меня. Глупец! Меня уже никто не остановит.
Мой отец всегда говорил, что в мире нет никого сильнее, чем женщина. Их сила не маскулинная, не рельефная и показная, а внутренняя. Там же бездна терпимости, выносливости. Вот и Верка моя рогом упёрлась, потому что от мамы услышала то, к чему была не готова.
Да я бы, может, и не придал этому значения, если б не перспектива…
Она думает, что подобного больше не повторится? Да нет…
Все будут шептаться у нас за спинами. Я не просто шишка в городе. Я и есть этот город. Все знают меня в лицо, ждут на мероприятиях, раутах, социальных проектах. Это пока мне удаётся избегать людных мест, чтобы укрыть от пересудов свою девчонку, но когда-то начнётся реальная жизнь. Нас повсюду будет сопровождать завистливый шепоток. Никому не будет интересно, из какой она семьи, Вера для них станет пираньей, урвавшей выгодный кусок. Я слишком хорошо это знаю. Но уберечь от чужих не смогу, а вот поговорить с родителями обязан.
После вечного лета приморья смотреть, как туфли утопают в рыхлом грязном снегу, было забавно. Здесь всё другое: воздух, тяжелое снеговое небо, голые и чёрные от влажности деревья.
– Вячеслав? – дверь дома распахнулась, когда я только поднёс руку к дверному звонку у высоких кованых ворот. Старший Вьюник был растерян, махнул охране, и меня тут же пропустили, сопровождая пристальными взглядами в спину.
– Дмитрий Саныч, – я пожал его довольно крепкую для своих лет руку и вошёл в уютное тепло дома. Из кухни доносилось тихое пение, пахло корицей, жареным мясом. – Прошу прощения за неожиданный визит.
– Дим? Кто там? – матушка Веры выглянула из
