Лилиан Пик - Любовь и грезы
— Скоро увидимся, — сказала Перл и пошла своей дорогой.
В этот вечер Кэролин была одна. Бабушка пошла в гости к другу. Она бродила по дому, совершенно выбитая из колеи, и ощущала себя полным ничтожеством. Затем решила прогуляться. Она не могла больше оставаться в доме, наедине со всеми своими чувствами, переполняющими ее и рвущимися наружу из скорлупы ее разума. Она надела пальто и отправилась в Низины. Вечер был хмурый и пасмурный, металлически-серые облака угрожающе нависали над землей, как отара овец. Хрупкая трава захрустела у нее под ногами, и между ее жесткими зелеными лезвиями забелел жесткий мел. Море было ясным и серым и казалось столь близким, что можно дотронуться руками. Горизонт был заострен и обещал ночной дождь.
Мысли все больше приводили ее в бешенство, она пыталась отвлечься от них, но они волновали ее и вились вокруг нее, как мотыльки вокруг луча света, и она никак не могла прогнать их. Она оставила наконец эти попытки и пошла домой.
Прозвенел дверной звонок. Она нахмурилась. Кто бы это мог быть? Кто-то из друзей ее бабушки? Возможно, ее дядя. Она открыла дверь, не успев снять пальто, и чуть не задохнулась, пораженная увиденным.
— Кэролин? — улыбнулся Ричард. — Можно войти? — Он увидел, как она одета, и сказал: — Извините, мне как-то не пришло в голову, что у вас может быть свидание. Но я не надолго задержу вас.
— Нет, я не на свидание… Только что пришла домой. С прогулки.
— Гуляли одна?
Она кивнула.
— Заходите.
Они прошли в гостиную, и она бросила свое пальто на кресло. В висках у нее стучало, ладони рук были влажные. Они посмотрели друг на друга.
— Зачем вам понадобилось встречаться со мной? — Ее голос был тонкий и сухой.
Он оглянулся, ища кресло, и расположился в нем, как будто его ноги от усталости уже не могли держать его вертикально. Она села напротив. Он откинулся назад и закинул ногу на ногу, чувствуя себя, кажется, несколько стесненно.
— Я беспокоюсь, есть ли у вас какая-нибудь другая работа.
На ее губах появилась улыбка и сразу пропала.
— Нет, у меня нет ничего на примете. Я должна буду пойти на биржу труда. Не могу оставаться безработной. Нашей семье нужны деньги, которые я приношу.
— О… — коротко произнес он так, как будто бы сказанное ею расходилось с его собственными представлениями. — Я подумал, если вам, конечно, понравится эта идея, что вы могли бы пойти на год в библиотечную школу. Их несколько в разных частях страны. В конце курса вы сдадите экзамены и если приобретете достаточную квалификацию, то сможете поступить на хорошую должность в любую библиотеку.
Она нахмурилась. И это все, для чего он пришел? Но чего она ожидала — официального предложения вернуться? Искренней просьбы вроде: «Мы в вас очень нуждаемся»?
— Я не так высоко ценю себя, чтобы разговаривать на эту тему. Мне не кажется, что у меня все хорошо получалось, когда я работала у вас в библиотеке.
Он ответил вопросом на вопрос:
— А вы вообще задумывались о своем будущем?
Она пожала плечами.
— Разве Шейн не входит в ваши планы?
— Шейн? — Она рассмеялась без тени юмора. — Слава Богу, нет. Вечером он уехал с какой-то девушкой. Я даже не знаю с какой.
— И это не расстраивает вас?
— С какой стати? Между нами нет ничего, кроме дружбы.
Он выпрямился. Казалось, в нем стало больше жизни после этих слов.
— Таким образом, вы свободно можете пойти в библиотечную школу, если это позволят вам финансы.
Она пожала плечами:
— Возможно. Но я не могу опять просить у дяди денег на образование. Должна же я в дальнейшем начать зарабатывать на жизнь хотя бы себе, если не бабушке.
— Местные власти могут дать вам грант для того, чтобы вы могли пойти в эту школу.
— Думаете, — с горечью произнесла она, — опять дядюшкино влияние?
— Совсем нет. Они часто помогают людям в вашем положении. На самом деле я навел справки, и один или два члена совета сказали, что вы, очевидно, получили бы финансовую помощь, если бы обратились за ней.
Она ответила с горечью, которую теперь и не пыталась скрыть:
— Без сомнения, на определенных условиях. Предусматриваете, что я вернусь в этот регион после получения квалификации и опять начну работать в этой библиотеке. В вашей библиотеке?
Он кивнул.
— Но какова же цель? — спросила она утомленно. — Я все равно не вернулась бы к вам.
— Не вернулись бы ко мне?
Она поднялась:
— Нет, конечно, не вернулась бы.
Он также поднялся.
— Вы бы лишь опять меня выставили. — Слезы начали застилать ей глаза, и она почти вслепую направилась к двери. — Вы отвергаете любого, кто… — Она ошеломленно остановилась и открыла дверь. — Пойду приготовлю кофе.
Он стоял напротив нее, закрыв дверь и пристально глядя ей прямо в глаза.
— Я это где-то раньше слышал, — тихо сказал он. — Договорите, пожалуйста.
Она потянула за ручку двери, намереваясь открыть ее.
— Я собираюсь приготовить…
Он вырвал дверную ручку из ее рук и снова захлопнул дверь, грубо задержав ее.
— Ну теперь вы закончите это предложение? Я отвергаю каждого, кто… — Он ждал, молча глядя на нее.
— Любит вас, — проговорила она наконец.
Удерживая ее на расстоянии, он сказал:
— Надо понимать так, что вы любите меня? — Его голос звучал как-то странно.
Она отчаянно пыталась прочесть что-нибудь в его глазах. Должна ли она говорить ему правду? Она никак не могла помочь себе, слово выскочило как-то само.
— Да!
— Правильно. — Он громко произнес это слово, как бы катая его на своем языке. — А теперь позволь мне опровергнуть тебя.
Он резко рванул ее к себе, и от его поцелуя она чуть не задохнулась. Она припала к нему, он поднял ее и отнес на тахту. Он говорил ей, что любит ее, что любил ее весь этот месяц, что на самом деле не может уже вспомнить то время, когда он ее не любил.
— Говорят, когда кто-то причиняет неприятности, его не слышишь. Вот и я тебя не слышал, Боже мой, я тебя не слышал. Я влюбился в тебя еще до того, как я понял, что влюбился.
— Но, Ричард, я думала, что ты меня ненавидишь.
— Сначала, дорогая, я просто не хотел тебя знать. Я говорил тебе, что был отшельником, обрати внимание на прошедшее время, — прошептал он ей прямо в ухо. — Но потом пришла ты, и это означало конец моего мира, моего прежнего бытия. Ты была для меня магнитом. Где бы ты ни была, я хотел быть там же. Ты можешь это понять? Ты мучила меня днем и являлась мне ночью в мечтах. Бог мой, как я мечтал о тебе!
Затем его голос стал грубоватым, он прошептал:
— А твои прекрасные волосы, Кэролин! Когда ты их обрезала, ты разбила мне сердце. Зачем ты это сделала?
