Порочные - Ксения Громова
— Звони Руслану, — произнес Иван. И его слова прозвучали как приказ. Хотя обычно братья общались на равных. Пусть их не связывала общая родословная, но этих парней объединяло многое. Для них кровь — это всего лишь вода.
— Уже-е, — лениво протянул Андрей и вновь потянулся за мобильником. Набрал знакомый номер. Длинный гудки. Наверняка, сволочь, развлекался с очередной куклой.
— Я занят, — наконец, ответил Руслан, и он был явно недоволен, что его прервали…
— Кто бы сомневался, — пробурчал Андрей и посмотрел на брата. — Нужна помощь.
Секунда.
Две.
Затем слышится шорох.
— Вы где?
Он все сразу понял. Так и было в их небольшой компании. Три семьи, которые объединились, чтобы стать неуязвимыми.
— У меня.
Опять шорох и тихий мат.
— Буду через двадцать минут.
Руслан, как и обещал, прибил ровно в срок.
Сбросил куртку на пол, уселся в кресло и закурил.
— Рассказывайте.
Костылева быстро погрузили Руслана в курс дела. И с каждым произнесенным словом мужчина хмурился все больше и больше.
А потом они начали действовать. Поиск занял около часа. И им еще повезло: они знали имя похитителя.
А еще Ваня стал сомневаться в умственных способностях Михаила. Хотя есть у них друг Миша, и тот тоже имеет своеобразное мышление.
Михаил, чертов наркоман, спрятал Полину и Вику в своем загородном доме. Слишком просто. Слишком легко. Или это была уловка? Михаил не стал привозить в тайное место, потому что ему было нужно, чтобы Ваня нашел их? Вот это звучало более логично.
Михаил — наркоман, и наркотики — это то, что приносило ему доход. И ему нужно было расширять свои территории. И в этот раз положил глаз на район Ивана, на его клуб и близлежащие территории. Думал, что Ваня легко согласится. Ведь ему тоже предлагали процент. И не маленький. А он заартачился, как думал Михаил. В правильного решил проиграть… А дело было в том, что с таким дерьмом Костылев не хотел иметь дел. Оружие — да. Но продажа наркотиков или людей — точно нет. Безоговорочное нет.
И он не боялся отказать Михаилу. Знал, что тогда, возможно, начнется война. И она началась. Сначала в его адрес просто поступали угрозы, от которых Ивану хотелось смеяться. И он смеялся. После стали угрожать его семье. Полине и Вике. Только им. Поскольку Андрею угрожать было бессмысленно.
Костылев увеличил охрану. Набрал новых парней. И ошибся. В первый раз так сильно ошибся. И это стоило ему безопасности своих любимых женщин.
Первая мысль, и она же верная, среди новичков зачесался предатель. И он обязательно найдет того, кто помог украсть его девочек. Но сначала нужно забрать их. Ваня не хотел даже думать о том, что сейчас происходило с его девочками.
И вот они мчатся за город. Осталось проехать всего несколько километров, когда телефон Вани зазвонил.
Номер был определен как неизвестный. Но Костылев понимал, кто может ему звонить. И был прав. Звонил Михаил. Но говорила с ним Полина. Его маленькая девочка. Такая хрупкая. Такая невинная. Слабая и беззащитная. Голос ее дрожал, но девушка явно говорила под диктовку. И его смутили ее слова о том, что Иван не сможет их найти. Так что творилось в голове у Михаила?
А потом штурм небольшого загородного дома.
Выстрелы.
Крики.
И Ваня быстро осматривал дом. Искал их.
И нашел. В самой дальней комнате.
Полина лежала на диванчике, а вокруг нее крутилась женщина. Вика сидела рядом. И именно она первая заметила отца.
— Папа! — выкрикнула малышка и бросилась в объятья к отцу.
Ваня обнимал маленькое тело своей дочки, смотрел на лицо Полины, которое почему-то не выражало никаких эмоций, а в голове крутилась мысль… Одна единственная мысль. Что-то здесь не так. Что-то здесь не чисто. Не могло быть все так просто. Да и реакция Полины насторожила его. Быстро оглядел ее. Увидел ссадину на лице. Злость тут же затопила его. Оторвет руку тому ублюдку, который посмел тронуть его женщину.
А в глазах Полины, наконец, проскользнула эмоция… И это не страх, не облегчение, а обреченность.
И Костылеву это не понравилось.
Но сейчас не до этого.
Надо разобраться с Михаилом.
Оставил Вику и Полину со своими проверенными людьми, ведь он помнил, что среди новеньких были предатели.
Прошел по полупустому дому. И постепенно понимал, что никакого подвоха не было. За тот короткий промежуток между звонком и приездом Костылевых, Михаил успел накачать себя наркотиками. Он валял на полу в своем кабинете и что-то бормотал себе под нос, время от времени смеялся. Нашел его Андрей.
— Смотри, — Андрей пнул Михаила и брезгливо поморщился, — уже готовый.
Ваня качнул головой. М-да, мерзкое зрелище.
— Фу, какая гадость, — в кабинет зашел Руслан и скорчил рожицу, — Гадость, гадость.
А потом смешливый тон сменила серьезность.
— В доме всего пять человек. Плюс этот гондон. Все укуренные, кроме одного. Я его вырубил и связал. Бросил в подвал.
И тут зверь внутри Вани проснулся. Утробно зарычал, надеясь, что Рус говорил про Никиту, бывшего его Полины. Он вообще испытывал особенные «чувства» к этому персонажу. Костылева просто бесила мысль, что этот додик прикасался к телу его малышки.
— Веди, — приказал Ваня, и Руслан кивнул. Понимал состояние друга.
Ваня решительно шел за Русланом. Да, он был готов убить каждого, кто даже как-то не так посмотрел на его женщину, на его ребенка.
Когда они спустились в подвал, пленник уже пришел в себя.
Да, надежды Ивана оправдались.
Это был Никита. Вот так подарок судьбы…
Как только мужчины зашли в помещение, Никита тут же сжался. Он узнал Костылева-старшего и понял, что пришли по его душу.
На лице Вани появилась кровожадная ухмылка, а кулаки зачесались.
— Ну, здравствуй, поговорим?
Никита сглотнул. Он понимал, что не разговаривать сейчас с ним будут…
31
Какие чувства я испытала, когда увидела Ваню?
Облегчение.
Наконец-то нас спасут. Боли больше не будет.
А затем…
Мне стало страшно. Я не знала, кем был этот человек. Не знала. Несколько месяцев я ходила в розовых очках и не замечала, кем на самом деле являлся отец моего еще не родившегося малыша. Но эта эмоция поселилась в моем сердце на короткую минуту…
Я поняла, что, возможно, из лап одних чудовищ я попала в лапы другого. Более опасного. Иван был преступником, бандитом. Пусть называет себя как угодно, сути это не меняло. Не меняло его природу, жизнь и образ. Он точно был
