Развод. Ищу женщину с ребенком - Марина Вуд

С трудом возвращаюсь к реальности.

Перевожу взгляд на мелкого и понимаю, что он не слишком рад моей компании. Вместо ответа я слабо улыбаюсь и просто киваю, чтобы не пугать их еще больше своей болью. Перевожу взгляд с мальчика на Дашу.

Её глаза были полны сочувствия и понимания. Но их блеск такой тусклый.

Поворачиваюсь к Дарье и тихо говорю:

— Пойдём.

Мы молча направляемся в квартиру Дашиной тётки. Да и что я, собственно, могу ей сказать? Все слова пусты, когда внутри ты вдребезги разбит.

— Прости меня, Даша. Я не знал о Карине. Это такой шок для меня, — у меня внутри, словно кусок плоти вырвали живьём.

— Я знаю, Влад. Это тяжело, — говорит она.

Мы поднимаемся по ступенькам. Дарья достает ключи и возится несколько минут, прежде чем открыть дверь.

Я пытаюсь осознать, что больше никогда не увижу Карину. Не услышу её смех. Не смогу перед ней извиниться и сказать, как сильно я её любил. Вместо этого всего у меня останется лишь пустота в душе. Которая будет висеть тяжелым грузом на сердце и воспоминаниями о том, что могло бы быть, но так и не случилось.

— Можешь не разуваться, — говорит Дарья, попутно включая в коридоре свет.

— А мне тоже можно? — спрашивает её сын.

— У тебя есть тапочки. И будь, пожалуйста, в кофте. В квартире холодно. Сейчас я котёл включу, чтобы было нам теплее спать.

— Вы здесь не живёте? — снимаю пальто и вешаю его на крючок.

— Нет, — мотает головой. — Мы живём в родительской квартире. Я сюда прихожу только цветы поливать.

— Сегодня тоже?

— Нет, — усмехается. — Сегодня у нас обстоятельства.

— Мы ждём, чтобы папа уехал, — мелкий нехотя достаёт из рюкзака тапки.

Смотрю на Дашу. Та лишь пожимает плечами.

— Как это?

— Мы с мужем официально развелись сегодня. И я дала ему возможность спокойно собрать свои вещи.

— Ты так спокойно говоришь об этом, — всматриваюсь в её лицо.

— А что мне головой о стенку биться? Всё рано или поздно заканчивается. Хорошая книга. Фильм. Вкусный кофе, — чуть усмехается. — И отношения в том числе.

— А как же долго и счастливо? — спрашиваю, глядя на девушку. Да. Именно девушку. Называть её женщиной у меня язык не поворачивается. Я помню Дашку такой же худенькой и хрупкой, как сейчас. Вот только во взгляде что-то изменилось. Он стал уверенней, что ли. И волосы немного другого оттенка. А так, всё та же девушка.

— Долго и счастливо — только в фильмах про любовь бывает.

— Мам, можно я пойду на планшете поиграю? — подает голос парень, а я вспоминаю, что даже не познакомился с ним. — Там новый скил героя вышел.

— Только не долго, — говорит ему Даша и идёт на кухню.

— Как тебя зовут? — спрашиваю паренька.

— Александр, — настороженно отвечает он.

— А меня — Влад, — протягиваю ему руку, и Саша уже смелее жмёт её в ответ.

Живо подхватив свой рюкзак, мелкий скрывается за дверью гостиной, а я иду следом за Дашей.

— Тебе помочь? — спрашиваю, видя, как она, чиркая спичками, пытается зажечь котёл. — Давай, может, я.

— Я сама. Здесь такая система дурацкая, — вздыхает. — Надо сначала открыть кран и пустить воду, а потом поджигать. Этому котлу сто лет в обед. На ночь обязательно надо отключить.

Пока Дарья борется с котлом, я ощущаю некое напряжение, словно в воздухе витает тень прошлых событий. Мне больно об этом думать, но и не узнать я не могу.

— Что случилось с Кариной?

Она поднимает на меня взгляд, медленно опускает спичку, а затем тихо отвечает:

— Её сбила машина.

Я с такой силой сцепляю зубы, что чувствую металлический привкус крови во рту.

— Странно, что ты об этом не знал. Кто-то из наших должен был сообщить это твоим родителям. С тобой ведь связи совсем не было. Ты, кажется, работал на круизном лайнере?

— Да. Был такой период.

Я специально устроился на лайнер администратором по персоналу, чтобы отшлифовать знание английского языка.

С горем по полам, ей все же удаётся запустить котёл. Затем она набирает в чайник воду и ставит его на плиту:

— Еды здесь, сам понимаешь, нет. Но чаем угостить могу.

— Мне ничего не нужно. Скажи, а где её мать?

— Умерла от инфаркта. Сердце не выдержало горя.

— Понятно, — сглатываю непроходимый ком в горле.

— Влад, ты правда совсем ничего не знаешь? — Даша отодвигает табуретку и садится напротив. — Тебе родители совсем ничего не говорили? Насколько я знаю, то Карина несколько раз разговаривала с твоим отцом.

— Что-то говорил, — напрягаю свою память. — У нас тогда была стоянка. Кажется, в Малибу. Я звонил домой. Мать по телефону мне сообщила, что Карина бросила учебу и улетела работать аниматором в Турцию. Там влюбилась в турка и собралась за него замуж. А куда уж мне было с турком тягаться?

Я помню, что словил тогда депресняк. Даже в запой ушёл на неделю. А потом… а потом понеслась тачанка в степь. Баб менял чаще, чем бельё. Азиатки. Мулатки. Кубинки… Эх, вспоминать тошно.

— И ты больше никогда не интересовался её жизнью? Ведь ты её так сильно любил.

— Вот потому что любил, потому и не мешал.

— Понятно, — говорит Даша, и в этот момент её перебивает резкий свист чайника. Она поднимается с места и выключает плиту.

— У тебя выпить найдётся?

— Не знаю, — пожимает плечами и подходит к кухонным шкафчикам. По её движениям видно, что она делает это автоматически, словно в какой-то степени уклоняется от боли.

— Есть только это, — из одного из шкафов она выуживает небольшую бутылку с чем-то коричневым. Открывает крышку и морщит нос: — Ореховка. Только вот не знаю, сколько лет она здесь стоит.

— Плевать.

— А если отравишься?

— Возможно, это будет к лучшему, — горько усмехаюсь в ответ. Мне хочется забыться. Хоть на время.

Дарья

Вздрагиваю от резкого звука бьющегося стекла.

— Мам, этот дядька стрёмный, — поворачивается ко мне Сашка.

— Да, нормальный, — поправляю сыну одеяло.