Я не люблю тебя (СИ) - Мира Айрон
— Мне нужна твоя помощь, папа. Я не хочу пока учиться. Мне бы уехать, поработать где-нибудь. А потом в армию. Отслужу, тогда и подумаю, что дальше.
— Хорошо. Решение, достойное уважения. Я помогу тебе устроиться на буровую, естественно, на относительно лёгкий труд пока, в силу твоего возраста. Поработаешь до призыва, а там решишь.
Костя уехал под Нижневартовск, где более полутора лет работал подсобником на буровой, затем ненадолго вернулся в родной город, откуда был призван в армию. Два года отслужил на границе. После демобилизации вернулся в родительский дом. Поступил в технический университет на заочное отделение, работал в военизированном отряде, выезжал на устранение аварийных ситуаций на газопроводе.
Костя знал, что Ника по-прежнему живёт в Питере, работает в известном танцевальном ансамбле и уже объездила с гастролями едва ли не полмира. Естественно, о возвращении в пусть большой и развитый, но всё же провинциальный город, даже речи не было.
Постепенно Косте удалось убедить себя в том, что его ожидание бесполезно. Боль давно притупилась, мечты перешли в разряд несбыточных и почти забытых. Почти. Он неоднократно пытался начать отношения, но ни одна девушка не вызывала в нём и тысячной доли того, что он чувствовал к Нике. Того, что испытал с ней.
Так прошли ещё четыре года. Настал 2010 год. Косте исполнилось двадцать четыре, а Нике — двадцать пять.
Глава пятая
Как человек выздоравливает? Болезнь достигает кризиса, и кажется, что легче уже не станет никогда, но вот, в один прекрасный момент, кто-то просыпается с нормальной температурой. Или нос начинает дышать, а головная боль исчезает. И потихоньку, шаг за шагом, болезнь отступает, человеку становится легче. А иногда становится резко и ощутимо легче.
Костя не считал свою любовь болезненной. Даже наваждением не считал. Он не лил слёз над портретом любимой, не отправлял запросы и претензии Вселенной. Не сочинял стихов, не голодал и не просыпался с именем любимой на устах.
Ника просто постоянно жила в его душе и сердце, и постепенно Костя с этим состоянием свыкся. Ему становилось легче день ото дня, и однажды утром он проснулся с мыслью о том, что готов к новой жизни. И даже (чем чёрт не шутит?) к новому чувству.
Возможно, виной всему был на редкость тёплый и ласковый апрель, бурное пробуждение природы после долгой и мрачной зимы. А может, Косте и вправду полегчало. Ведь молодость всё равно берёт своё. Костя ещё не знал, что капризная судьба была готова к такому повороту событий и уже припасла для Кости сюрприз.
Вечером того же дня (а это была пятница), за ужином, Валентина Васильевна сказала сыну:
— Костя, надеюсь, у тебя на завтра нет никаких планов?
— А что, мам, в этом году у нас битва за урожай начинается досрочно? В честь тёплой погоды? — улыбнулся Костя.
— Нет, что ты! Такое раннее тепло бывает обманчиво, да и земля ещё не прогрелась. Завтра мы приглашены на день рождения.
— Мы все? — удивился Костя. — Вроде, я уже давно не в том возрасте, когда ходят на праздники с мамой и папой.
Костя сказал это и вдруг подумал о том, что жить-то с родителями ему возраст не мешает. Конечно, он давно уже не сидит на шее, да и места в новом доме много. Из того дома, где до сих пор жили родители Ники, Трофимовы переехали несколько лет назад. И всё же ему пора обособляться. А то вот уже и на праздники с собой приглашают, как маленького.
— Сашке Азарову завтра шестьдесят, — сообщил Юрий Иванович. — Праздник будет у них на даче.
— Давайте без меня. Что мне там делать, сами посудите?
Косте даже улыбку удалось изобразить, и голос у него был спокойный, но при напоминании о даче Азаровых настроение резко испортилось. Не поедет он туда. Ему только-только стало легко и свободно. Зачем сейчас все эти флешбэки? А он начнёт вспоминать, стоит лишь очутиться там.
— Саша очень просил, чтобы ты тоже приехал.
— Зачем? Я же не присутствовал на его пятидесятипятилетии?
— Ты был в армии тогда, сынок. Иначе и тогда бы пригласили, — мягко сказала Валентина Васильевна.
— Нет. Не обижайтесь, но я считаю, мне там не место. Ваньку ведь из Сургута приехать не требуют? Я давно не ребёночек. Видимо, пора подыскивать квартиру.
— Ерунду не городи, — отрезал отец. — Ванька с нами жил, пока не женился. Никто тебя не гонит. Я для кого такой дом купил? Для нас с матерью? Да и жену можно привести сюда жить, не стыдно. И вообще, ты у меня всегда первым помощником был и остаёшься. Я-то ведь не молодею.
— Спасибо, пап, рад, что ты не считаешь меня нахлебником. Тем более, значит, я могу не присутствовать завтра.
Юрий Иванович взял со стола свой телефон, полистал контакты.
— Вот, номер телефона Сашки.
— У меня есть, пап.
— Вот, бери и сам ему звони, отказывайся. Он мне сказал, если ты начнёшь упираться, чтобы я ему позвонил. Чтобы ты попытался отказать ему лично.
Что ж, на характере Кости сыграли виртуозно. Все прекрасно знали, что отказать Азарову лично (тем самым обидев его) он не сможет.
— Ладно, не звони, — махнул рукой Костя. — Но я ненадолго, поздравлю, чуть-чуть посижу и уеду. Пить не буду. Приеду на своей машине. Надеюсь, праздник не в доме? Погода такая хорошая.
— Праздник на улице. Спасибо, сын! Сашка будет рад, — Юрий Иванович убрал телефон.
Праздник начинался в три часа дня, но Костя немного задержался, потому прибыл последним. Беспокойная мама ему уже позвонила, и её голос ему показался каким-то странным. Но нужно было следить за дорогой, а не вдаваться в подробности, потому мысль о голосе мамы моментально покинула голову Кости.
Оставив машину у забора и нажав на брелок, Костя подошёл к знакомым с детства воротам. Он не был здесь почти восемь лет. И дорого бы дал, чтобы ещё три раза по столько же не бывать. Ту связку ключей, "подарок" Ники, он отдал отцу во время памятного разговора с ним. Юрий Иванович потом незаметно оставил ключи в прихожей у Азаровых.
Ладно, хватит киснуть, как кисейная барышня, которая прячется от солнца под кружевным зонтом. Кажется, кто-то вчера утром решил начать новую жизнь? Свободную и независимую? Костя решительно
