Кэролин Крафт - Слезы зимы

Пасмурный вид из окна навел ее на грустные мысли. Диана вспомнила звонок из Даррингтона трехнедельной давности. У дяди Джека снова сработал провидческий дар. Он не задавал никаких вопросов, а в конце разговора произнес доверительным тоном, будто вывел густыми чернилами на бумаге:

— Девочка, если у тебя в жизни будут какие-то неприятности, знай, что ты всегда можешь рассчитывать на меня. Мой дом в Даррингтоне ждет тебя и малышей — он и твой по праву…

…К Хьюстону Диана привыкала тяжело. Новая работа в медицинском центре отнимала много сил, особенно в первое лето, когда стояла дикая жара. Единственным спасением был их новый каменный дом с тремя спальнями и переоборудованным для комфортного пребывания подвальным этажом, где долго сохранялась прохлада.

Зато для Брайана условия были идеальные — масса клиентов, особенно после буйства стихий, когда мчащиеся по соседним штатам разрушительные торнадо заставляли людей сниматься с насиженных мест, а потом в суете и не без помощи суда выбивать положенные от властей и страховых компаний субсидии и выплаты. Вскоре родился Джейсон, и каждый год они вчетвером где-нибудь отдыхали: ездили на знаменитый карнавал Марди-гра в Новый Орлеан, в Голливуд, во Флориду — в парк Эверглейдс и Диснейленд. Иногда, если получалось, ездили в гости к дяде Джеку и его жене Леа.

Диане нравился вид хвойных лесов, их запах, исходившая от могучих деревьев сила.

— Как тебе здесь нравится? — спросила она Брайана в один из приездов в Даррингтон.

— Холодно, — это был типичный его ответ.

— Странно, я всегда считала, что ты патриот своего штата, а оказывается…

— Не патриот, — согласился Брайан, не желая разглашать истинной причины такого отношения к малой родине.

Между тем, все объяснялось просто — отец не приветствовал переезда Брайана. Мистеру Коллинзу хотелось, чтобы сын продолжал семейный бизнес, а не открывал свой. Они не сошлись во мнении. И Брайану не хотелось лишний раз показываться на глаза отцу. А если жить рядом — то как без этого?

Когда Диана заметила в малыше Джейсоне утвердившуюся самостоятельность, у нее возникло желание отважиться на третьего ребенка. Она, вроде бы, начала привыкать к новому климату.

Но тут как раз все изменилось. Это было в позапрошлом году. За каких-то пару месяцев Брайан вдруг заметно осунулся, потерял лоск, и добрая улыбка на его лице изменилась на скептическую усмешку. Он похудел, стал часто пропадать допоздна в конторе и в разъездах, оправдываясь делами. Периодически он не ночевал дома, утверждая поначалу, что приходится ездить в соседний штат по делам клиентов, а потом и вовсе предпочитая отмалчиваться. Диана пыталась вызвать его на откровенный разговор, но муж отделывался шуточками, которые теперь стали пресными и натужными.

Как-то они сидели на улице под навесом. Брайан пришел с работы и не проявил никакого интереса к еде.

— Я приготовила курицу в беконе, — сказала Диана.

— Спасибо, — сухо ответил Брайан.

— Как, и это все, что ты скажешь? Ты же всегда любил курицу в беконе.

— Да что ты заладила… — повысил он голос и вдруг, после недолгого заикания, будто боялся это произнести, но язык оказался смелее, выдал нечто невозможное: —…прямо как курица!

Он накричал на нее — это было в первый раз в их совместной жизни. Но Диане удалось сохранить невозмутимый вид.

— Хорошо, я не буду больше приставать к тебе.

Он попросил прощения, но подобные выплески эмоций не прекратились.

То ему казалось, что она намеренно караулит его под дверями, то обвинял ее в мнительности, если она всего лишь спрашивала, задержится ли он сегодня вечером.

А потом он исчез. В один прекрасный день. Как сквозь землю провалился. Впрочем, это образное выражение не совсем подходило к исчезновению Брайана Коллинза с семейного горизонта. Примерно с неделю о нем не было никаких известий. Соседям Диана говорила, что он уехал по делам в Вашингтон (с таким же успехом она могла назвать и любой другой город, но столица как-то придавала объяснению солидность). И вдруг письмо — по электронной почте. Сказать, что Диана пришла в шок, — значит, ничего не сказать. Когда она прочла послание, у нее создалось ощущение, что или Брайан сошел с ума, или она сама тронулась.

В письме он просил считать, что его больше не существует на свете, и не искать встреч с ним. «Вся моя прошлая жизнь была большой ошибкой. И я хочу изменить ее. Если посчитаешь нужным, можешь развестись со мной».

К письму прилагались все необходимые документы для расторжения брака «согласно брачному договору, с учетом всех многочисленных нюансов». Было бы удивительно, если бы Брайан не сумел состряпать такие бумаги. Но при любом раскладе ей и детям до совершеннолетия полагались солидные средства — на это обстоятельство Брайан делал особенный упор.

Примерно в те же дни на ее адрес пришел первый денежный перевод. Сумма была настолько внушительной, что у любой здравомыслящей женщины отпала бы всякая мысль бежать в суд с просьбой найти безответственного отца. Однако вовсе не деньги стали причиной того, что Диана сразу отвергла вариант с ответным иском. И отнюдь не боязнь того, что придется судиться с адвокатом. Сжигающий душу приступ обиды — вот из-за чего она решила воспользоваться советом Брайана и не искать с ним встреч ни при каких обстоятельствах. А на хорошие деньги согласилась ради будущего детей.

Уж чего она не ожидала от человека, с которым прожила столько лет, так это подобного предательства. Каждую ночь, перед тем как уснуть, она мучила себя вопросами: что не так она сделала и как можно было избежать такого исхода? И почему он все время молчал, а ударил исподтишка? И уж не нашлась ли у Брайана еще одна такая дура, которая готова слушать и терпеть его храп по ночам только лишь потому, что любит? Вопросов тысяча, и ни на один не было четкого ответа.

Объяснениям о длительной поездке никто из знакомых не верил уже к концу второй недели. Хотя вроде кивали, поддакивали. Вскоре нашлись люди, которые утверждали, что видели Брайана, и отнюдь не в Вашингтоне.

По соседству от Коллинзов жила Патриция Хэнкс — не совсем подруга (они работали вместе), но Диана поддерживала с ней хорошие отношения.

Как-то раз Патриция пришла к ней с большим фруктовым пирогом — якобы похвастать успехами в домашней кулинарии.

— Диана, ты можешь оценить мою чудовищную стряпню? Ты у нас такая рукодельница… — Манера одновременно прибедняться и заискивать была характерна для Патриции.

— Так уж и чудовищная… Ну проходи, — впустила ее Диана, хотя была не в настроении.