Ингрид Реймс - Радость и грусть

— Его ты любила еще больше, — цинично усмехнулся Нолан, прервав ее.

— Да, — согласилась она, и слезы градом покатились из глаз. — Я действительно в это верила и не обманывала тебя. Пожалуйста, помоги мне, Нолан! — умоляюще воскликнула она. — Я не знаю, к кому еще обратиться.

— Вот первоклассный адвокат по разводам. — Нолан нацарапал имя и адрес на клочке бумаги и, не глядя, протянул Лиз.

С того дня прошло шесть недель. Он больше не видел ее и ничего не слышал, но никак не мог заставить себя не думать о ней. Да, ей только исполнилось восемнадцать, а ему двадцать два. Но Лиз уже тогда была воплощением женщины. Она дразнила, влекла за собой, смеялась над ним, а он не умел скрывать свои чувства.

Он в первый раз испытывал такую страстную любовь — и эмоциональную, и физическую. В первый и в последний! Это он потом твердо решил. Никогда больше ни одной женщине не удастся так мучить его. Боль, презрение к себе, буря страстей, разрушивших его гордость, унижение, когда она ушла с другим.

Конечно, он заметил, как смотрела на него Лиз во время разговора, и догадался, о чем она думала. Ее муж, несмотря на положение в обществе и богатство, отнюдь не был воплощением мечты женщины об идеальном любовнике. Хотя некоторые люди, знавшие его и желавшие быть тактичными и великодушными, называли его нормальным мужчиной. Толстый, грубоватый, самоуверенный, придерживавшийся традиционных взглядов и открыто говоривший о том, что место женщины — в спальне и в кухне. Кроме того, этому человеку было существенно за пятьдесят.

Понятно, цинично усмехнувшись, подумал Нолан, почему Лиз хочется получить развод и приличную сумму денег, — чтобы потом приискать себе кого-то попривлекательней и помоложе. Но завлечь его, Нолана, ей не удастся!

Элен возилась на кухне, вспоминая капризы дочерей. В последнее время ей приходилось нелегко. Девочки достигли возраста, когда им очень хотелось считать себя взрослыми, поэтому любые замечания принимались в штыки. Эмоции и настроение явно преобладали над разумом.

При обсуждении меню вечеринки, как и следовало ожидать, Мишел заявила, что они не желают, чтобы торт украшали всякими розочками и прочими разноцветными липкими штуками.

— Хорошо, тогда чего же вы желаете? — с легким раздражением осведомилась мать.

Девушки поступили в колледж, занятия начинались в сентябре, и недавно Элен призналась Брайану, что испытывает некоторое облегчение. Конечно, ей будет их не хватать, с виноватым видом прибавила она, но сейчас расставание пойдет всем только на пользу. Прекратятся вечные споры о том, когда они должны возвращаться вечером домой, что они будут есть на завтрак или обед, а все ее вещи займут наконец свое место. Элен считала, что они с мужем очень избаловали близнецов.

— Что-нибудь серьезное и значительное, — ответила Мишел матери и искоса взглянула на отца.

Он поддразнил дочь:

— А, ты имеешь в виду нечто вроде шоколадного кролика, из-за которого мы с мамой тогда чуть с ума не сошли?

— Это было сто лет назад, — презрительно парировала Мишел, поворачиваясь к нему спиной. — Мам, мы хотим что-то такое, чтобы было видно, что мы с Джиной стремимся получить от жизни.

— Понял! Кремовую модель маминой машины, с пустым баком и поцарапанным номером, — услужливо подсказал Брайан.

— Вовсе нет! — ледяным тоном ответила Мишел. — И вообще это не я поцарапала номер, а что до пустого бака… Ты хоть знаешь, сколько теперь стоит бензин?

— Догадываюсь, — мягко ответил Брайан, но тут Элен напомнила, что они уклонились от темы.

— Мам… ну, что-то такое… связанное с законом.

— О Господи! — воскликнула Элен и прекратила расспросы.

В конце концов было решено заказать огромный торт и украсить его самостоятельно, а сверху Элен предложила шоколадной глазурью нарисовать весы как символ правосудия.

В этот ответственный момент в кухню влетел Джонни.

— Привет, мам! — бросил он, кидая на пол рюкзак и направляясь к холодильнику.

— Джонни, ужин через полчаса, — решительно сказала Элен и спросила: — Ты запоздал. Где ты был?

— Мам, помнишь, ты говорила, что я могу кого-нибудь пригласить на субботу? — поинтересовался Джонни, не обратив никакого внимания на вопрос.

— Да, — осторожно подтвердила мать, — но…

Элен очень обрадовалась, когда Брайан объявил, что делает им подарок. Он заказал номер в отеле, чтобы мать и дочери могли переодеться и не переживать за помятые в дороге наряды, чтобы потом, после приема, они спокойно выспались, а не тащились уставшими домой. К тому же можно было отправить Джонни в постель задолго до того, как кончится вечеринка. Так, подумала Элен, что же, теперь придется искать постель и для друга Джонни?

— Ты ведь помнишь, что мы на ночь собираемся остаться в «Хилтоне», дорогой? Сможет ли твой друг…

— Все в порядке, мам, мы встречаемся прямо в отеле, — поспешно сообщил ей сын.

— Ну хорошо, — облегченно вздохнула Элен.

Нужно было переделать еще кучу дел. Как и следовало ожидать, в последний момент Мишел начала жаловаться на якобы плохо сшитое платье, уверяя, что больше любит покупные вещи и вообще предпочитает брюки.

— Мам, насчет моего гостя… — возбужденно начал Джонни.

Покачав головой, Элен попросила:

— Поговорим позже, дорогой. У меня голова идет кругом от забот, а тебе пора бы садиться за уроки. Когда ужин будет готов, я тебя позову.

— Но, мам!

— Уроки! — решительно приказала Элен и добавила: — Когда поднимешься наверх, напомни Алексу, что он так и не принес мне свой костюм. Если он хочет выглядеть пристойно…

— Ладно, скажу, — согласился Джонни.

Он прошел через кухню и направился вверх по лестнице в большую спальню, которая раньше служила отцу кабинетом. Теперь в этой комнате он жил вместе с кузеном Алексом, оставшимся у них в семье после того, как его родители развелись и его отец Ричард исчез.

Мать Алекса Анна, тяжело пережив развод, несколько месяцев провела в клинике, где лечили людей с нарушениями органов пищеварения. У нее обострилась хроническая булимия — патологическое чувство голода, от которого она страдала уже много лет. Теперь Анна жила со своими родителями на южном побережье. Она все еще не оправилась после болезни, поэтому попросила Элен и Брайана приютить на время Алекса.

Элен с радостью согласилась. Мальчик и раньше часто гостил у них, она привязалась к нему, как к собственному сыну, ее дети тоже были очень близки с ним.

Разница в возрасте у кузенов составляла всего два года, Алексу скоро должно было исполниться тринадцать. Мальчики ладили между собой, но Алекс на глазах превращался в юношу, в то время как Джонни еще оставался ребенком, поэтому они не часто делились друг с другом секретами.