Кэрри Томас - Надо верить

Прошло десять минут, прежде чем Келли почувствовала, что более-менее готова лицом к лицу встретиться с Лоренсом. Она вышла из ванной, застегнутая на все пуговицы, припудрив пылающие щеки, тщательно расчесав волосы…

Келли почему-то решила, что Лоренс сидит с видом победителя там, где она его оставила, — на софе. Но, вопреки ожиданиям, он хозяйничал на кухне.

— Ты говорила, что хочешь чаю, — тихо сказал он, наливая воду в чайник.

Но Келли не слушала: затаив дыхание, она смотрела на Лоренса. Его бронзового оттенка волосы уже высохли и под светом лампы отсвечивали серебром, словно осенняя листва, покрытая первым инеем. Контраст с загорелым лицом и темными глазами был поразительный.

Заметив ее взгляд, он усмехнулся:

— Я поседел не от того, что якобы шокирован твоим поведением. Это случилось, когда Джилл умерла.

Джилл! Удушливая волна стыда захлестнула Келли.

Лоренс включил чайник и, облокотившись на кухонную стойку, наблюдал за Келли.

— Теперь ты винишь себя и осыпаешь упреками мою голову?

Она передернула плечами.

— С чего ты взял? Мы оба взрослые, Лоренс, и знаем, что случившееся было просто взаимной потребностью в утешении. Ты сказал, что не спал ни с одной женщиной после смерти Джилл… Сегодня мы тосковали по близкому нам человеку особенно сильно… И когда я заплакала, ты утешил меня. Я все понимаю…

Да, Келли очень хорошо понимала отведенную ей роль. Она на час заменила Лоренсу Лаутону его прелестную, но, увы, умершую жену.

Лоренс не сводил с нее обеспокоенного взгляда. Келли старательно колдовала над заварным чайником, но, почувствовав, что молчание слишком затянулось, повернулась к гостю.

— Послушай, Лоренс, — вяло сказала она. — Давай не ходить вокруг да около. Что случилось сегодня, было естественной разрядкой, облегчившей бремя нашего общего горя. Это особенный день, и тебе нужно было…

— Я пришел сюда не за этим. — Он внезапно поморщился. — Я и в мыслях не держал… Просто хотел отдать тебе серьги и, может быть, поговорить… Что мы и делали, пока ты не расплакалась. — Он нахмурился. — Что-то словно перевернулось во мне, ведь Джилл уверяла, что никогда не видела твоих слез, даже когда вы были маленькими девочками.

— Это правда, но я ведь все-таки человек!.. — вздохнула она.

— Так же, как и я, Келли. Так же, как и я! — Лоренс взял ее руку. — Ты ждешь от меня извинений? Что ж, я готов. Но я бы солгал, если бы сказал, что сожалею… — Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. — Потеря Джилл, видимо, что-то сотворила со мной, но, поверь, то, что произошло, было для меня не просто физиологическим актом…

— И для меня, — честно призналась Келли. Ее ресницы дрогнули. — Но от этого не легче, я чувствую такую вину…

— Я тоже. — Он глубоко вздохнул. — Хотя абсолютно уверен, что Джилл поняла бы нас.

— Возможно, — горько согласилась Келли. — Она была всегда более тонкой натурой, нежели я. Хотя ей, наверное, было бы легче понять, если бы сегодня на моем месте оказалась другая.

Лоренс не стал отрицать, и неловкое молчание повисло в воздухе.

— Я лучше пойду, — сказал он.

— Может, сначала выпьешь чаю?

— Нет, благодарю! Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Она пошла проводить гостя до дверей. — Спасибо за серьги, я буду беречь их.

Лоренс достал из бумажника визитку и протянул ей.

— Здесь мой новый адрес и телефон. Если что-нибудь понадобится, позвони.

Келли равнодушно взяла карточку, втайне уверенная, что никогда не воспользуется ею.

— До свидания, Лоренс. Свет на лестнице включается автоматически и сам погаснет, когда ты захлопнешь входную дверь.

Какое-то мгновение Лоренс внимательно смотрел на Келли.

— С тобой действительно все в порядке?

Она твердо встретила его взгляд.

— Да, все хорошо.

К ее удивлению, Лоренс наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Спокойной ночи. Береги себя!

— Ты тоже, — кивнула она.

Дождавшись, когда свет на лестничной клетке погас, Келли заперла свою дверь, убедилась, что все свечи погашены, подобрала с пола подушку и уселась на высокий табурет у кухонной стойки. Она пила чай, тупо уставившись в пустоту, чувствуя, что с этого момента ее жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Наконец Келли с трудом поднялась и побрела в ванную принять душ.

— Боже! — расстроенно ахнула она, увидев мужской плащ, сохнувший на перекладине…

Келли поспешила в постель, надеясь, что сон изгладит события последних часов из памяти. Конечно, глупо корить себя, ведь невозможно отказать мужчине, которого полюбила с той роковой минуты, когда увидела его впервые. Оставалось только надеяться, что после сегодняшней ночи Лоренс не понял этого, и ей удалось сохранить свою тайну.

Пока Джилл была жива, Келли упорно создавала видимость, что им с Лоренсом не суждено стать друзьями. С его стороны это соответствовало истине — и тогда, и теперь… Ведь последний год он не стремился встретиться с лучшей подругой жены, переживая свою утрату в одиночестве. Келли вздрогнула: она верила, что и сегодня Лоренс не собирался заниматься с ней любовью. Просто приехал передать серьги и поговорить о своей умершей жене с кем-то, кто тоже любил Джилл, по-другому, но не менее сильно, чем он. Келли была уверена, что у него и в мыслях не было намерения переспать с ней.

Для женщины, которая плакала очень редко, эта ночь была не самым подходящим временем для проявления чувств. Но просто так случилось. Правда, если бы я не заплакала, Лоренс не стал бы утешать меня, с горечью подумала Келли. И никогда бы не случилось того, что случилось. И я не потеряла бы контроль над собой, так же, как и он. Она громко застонала и, выключив свет, уткнулась в подушку.

Но заснуть не смогла. Лежа в темноте с широко открытыми глазами, она мучительно искала, за что бы мог зацепиться ее ум, чтобы стереть из памяти волшебство наслаждения, которое ей никогда не приходилось испытывать прежде.

В университете за ней ухаживал Шон Бэнкс — аспирант, поразивший своим вниманием простодушную первокурсницу и познакомивший ее с тем, что квалифицировал как «радость плоти». Затем, вместо того, чтобы условиться о помолвке, как Келли наивно ожидала, Шон уехал в Оксфорд, чтобы заняться исследовательской работой, даже не сказав последнего «прости». С тех пор Келли держалась подальше от мужской части студенчества. И уже позже на ее пути возник Айвор Дин. Какое-то время они были даже помолвлены…

Келли вздохнула, вспомнив, как ей сначала казалось, что она до умопомрачения влюблена в Шона, потом — что обожает Айвора. Ни с одним из них она не испытала того, что дал ей Лоренс. Келли беспокойно ворочалась с боку на бок, затем встала, выпила еще чаю, снова легла в постель и опять не могла уснуть…