Хеди Уилфер - Живая кукла
Наверняка так оно и было. Дайанна милая женщина, и Лавиния относилась к ней снежностью, но, несмотря на это, должна была признать, что подруга не обладает тем блеском, который мог бы привлечь этого парня. Впрочем, вполне возможно, что ему понравились в Дайанне как раз застенчивость и домовитость. Если, конечно, он любит ее… Именно это сейчас и предстояло выяснить.
С решительным видом, готовая к предстоящей схватке, Лавиния двинулась навстречу человеку, которого считала неверным возлюбленным своей подруги.
Витторио наблюдал за ней со смешанным чувством любопытства и неодобрения. Она явно шла к нему. Он не сомневался в этом так же, как и в том, что высокомерие, с которым незнакомка игнорировала обращенные на нее призывные взгляды мужчин, будто бы не замечая их, — всего лишь холодный расчет. Кстати, как и расстегнутые пуговицы кардигана.
Он не мог ошибиться. Витторио знал этот тип женщин.
— О, простите! — воскликнула Лавиния после того, как «случайно» спотыкнулась и чуть не упала на него.
Выпрямившись, она встала рядом с ним у стойки бара, улыбнулась чуть виновато и попыталась прижаться к нему, так что этот. Надо же, а ведь сначала она подумала, что Дайанна преувеличивает привлекательность своего избранника, что в ней просто говорит влюбленная женщина. Витторио почувствовал ее запах. Не духов, цветочных и неожиданно легких, а именно ее запах — нежный, медовый, эротически возбуждающий.
Следуя наставлениям Флоренс, Лавиния, превозмогая себя, старалась держаться как можно непринужденней.
Витторио хотел отстраниться от нее, но в баре было так тесно, что это оказалось невозможным. Поэтому он лишь холодно спросил:
— Простите, мы знакомы?
Его голос и манера поведения недвусмысленно давали понять, что ему известно, что у Лавинии на уме. Хотя он никак не мог взять в толк, что заставляет эту женщину шататься по барам и выискивать там мужчин. Впрочем, его собственный опыт свидетельствовал: некоторые женщины за деньги готовы на все, и с любым мужчиной.
Губы Лавинии, густо намазанные помадой, попытались изобразить улыбку.
— Да нет, но, надеюсь, познакомимся.
Лавиния благодарила Бога за то, что в баре царит полумрак, — она чувствовала, как горят ее щеки. Никогда, даже в самых смелых фантазиях она и представить не могла, что вот так подойдет к незнакомому мужчине и заведет с ним разговор. Но размышлять было некогда, и она поспешила перейти к другой части заготовленной речи, растянув губы и надеясь, что изобразила завлекающую улыбку.
— Почему вы не спросите, хочу ли я чего-нибудь выпить? — продолжила Лавиния, попытавшись придать лицу обольстительное выражение. — Мне нравится ваша рубашка, — произнесла она, прижимаясь к нему теснее. — Она под цвет ваших глаз…
— Ошибаетесь, у меня серые глаза, резко возразил Витторио.
Женщина начинала действовать ему на нервы. Но удивляла его и собственная реакция. Он же не восемнадцатилетний мальчишка, а зрелый, опытный, много повидавший мужчина тридцати с лишним лет. И, тем не менее, ввязался с ней в разговор, отвечает на ее вопросы, как будто только и мечтает оказаться с ней в постели, ощутить под собой ее горячее тело, впиться страстным поцелуем в ее губы, услышать, как она в экстазе выкрикивает его имя…
— Послушайте, — сказал он, очнувшись от наваждения и решив покончить с этим раз и навсегда, — вы совершаете большую ошибку.
— Ну нет, — возразила обеспокоенно Лавиния, почувствовав, как мужчина начинает отодвигаться от нее.
По большому счету следовало бы просто уйти и сказать Дайанне, что ее обожаемый Николас ей верен. Но что-то в душе подсказывало: несмотря на свое поведение, он на нее клюнул. Любой бы клюнул, пыталась она убедить себя, но разум отказывался слушать.
— Вы не можете быть ошибкой, — перешла на откровенную лесть Лавиния, — ни для одной женщины…
Витторио смотрел на нее и спрашивал себя, не сошел ли он с ума. Желать женщину, которая открыто предлагает себя, значит предавать то, во что веришь. Как она вообще могла увлечь его? Ведь он презирает в женщинах именно доступность и, ценит тех, которые умеют быть гордыми и не боятся отказать мужчине. А эта…
— Простите, — сказал Витторио, всем свои видом давая понять, что презирает ее, — но вы теряете время. А время, как я полагаю, для женщин вроде вас — это деньги. Почему бы вам не оставить меня в покое и не поискать другого, кто был бы… более восприимчив к тому, что вы можете предложить.
С побледневшим лицом Лавиния видела, как он развернулся и направился к выходу. Он отверг, ее… Он, он… доказал, что верен Дайанне. Он смотрел на нее, словно она была… Лавиния поднесла руку к губам и, как маленькая девочка, стерла помаду тыльной стороной ладони.
— Эй, красотка! Не хочешь выпить со мной?
Все еще в шоке, она покачала головой, не обращая внимания на сальные взгляды приближающегося мужчины и продолжая смотреть в сторону выхода. Дружка Дайанны нигде не было видно, и она радовалась этому.
Ну конечно, радовалась. Разве могло быть иначе? И она с удовольствием сообщит Дайанне и Флоренс, что Николас с честью выдержал испытание — не польстился на нее.
Она взглянула на часы, и сердце ее упало. До приезда Флоренс оставался целый час. Не было смысла торчать в зале и привлекать внимание мужчин, поэтому Лавиния отправилась в дамскую комнату — ей надо было заняться своим внешним видом.
Прежде всего она застегнула кардиган на все пуговицы, затем стерла остатки губной помады, убрала чрезмерную краску у глаз и аккуратно зачесала волосы. Когда она вышла из дамской комнаты и проходила через переполненный зал бара, взгляды мужчин были уже совсем другими — восхищенными и уважительными.
К счастью, Флоренс уже ждала ее перед баром на парковочной площадке.
— Ну что? — нетерпеливо спросила она, как только Лавиния открыла дверцу и села в машину.
— Ничего, — ответила Лавиния, покачав головой. — Он меня отверг.
— Отверг?
— Фло, осторожно! — вскрикнула Лавиния, когда приятельница столь резко подала машину назад, что чуть не стукнула стоящий сзади автомобиль.
— Ты, наверное, не очень старалась, недовольно сказала Флоренс.
— Уверяю тебя, я старалась изо всех сил, возразила Лавиния сухо.
— Он упоминал Дайанну? — спросила Флоренс.
— Нет, — снова покачала головой Лавиния. — Но он недвусмысленно дал понять, что я его не интересую. Он смотрел на меня…
Она замолчала, вспоминая, как Николас смотрел на нее. Нет, это совсем необязательно всем знать. Она и себе боялась признаться, что презрение в глазах мужчины болью отозвалось в ее сердце.
