Лилиан Пик - Тот, кто не со мной

Наконец он оторвался от нее и заглянул ей в глаза.

— Это правда, Элиза? Значит, это не Фил Поллард…

— Или Говард Биль, или кто-нибудь еще.

— Когда же это случилось, любовь моя?

Она пожала плечами и засмеялась.

— Не помню, так давно. Наверное, когда я тебя укусила, тогда. — Она подняла его руку и поцеловала шрам, который оставила ему в детстве. — А ты?

Он улыбнулся:

— Наверное, с тех пор, как я ударил тебя по голове! — Он приблизил губы к ее голове и поцеловал ее в то место, куда много лет назад пришелся удар.

Они посмеялись, опьяненные открытием их взаимной любви.

— Но, Лестер, почему же ты мне ничего не говорил?

— Я думал, что ты по уши влюблена в Фила Полларда. Я думал, и был не прав, что поэтому ты все время его прикрывала.

— Но когда ты поцеловал меня в ту ночь, после праздника, разве ты уже обо всем не догадался?

— Милая моя, сначала я дерзнул лелеять в себе надежду, потом я говорил себе не быть дураком, потому что мне казалось, что ты просто искала тогда у меня утешения и нежности после грубых попыток Говарда овладеть тобой.

— А я думала, что ты любишь Нину.

— С того момента, как снова встретил тебя, — уже нет.

— Но ты ведь был так расстроен, когда она разорвала вашу помолвку.

Он нежно поцеловал ее.

— Оскорбленная гордость, любимая, и больше ничего.

Она оттолкнула его, внезапно кое-что вспомнив.

— Но ведь вы с ней снова помолвлены. Она мне сама сказала.

Он притянул ее к себе.

— Значит, она сказала тебе неправду. На прошлой неделе она просто сама навязалась мне. У нее были выходные, сказала она, я же не мог просто взять и выгнать ее, правда? Но поверь мне, как только позволили приличия, я немедленно посадил ее в поезд на Ньюкасл. Спроси миссис Деннис.

Тут упомянутая дама как раз отворила дверь, держа в руках нагруженный поднос.

— Ах вот, значит, как? Очень мило! — Они разорвали объятия. — Не смотрите на меня, — сказала она, широко улыбаясь. — Продолжайте. Давно уже пора мистеру Лестеру жениться, да еще на такой милой юной леди! — Она с сомнением посмотрела на поднос. — Наверное, вам сейчас не до этого?

— Очень даже до этого, миссис Деннис. — Элиза с трудом выбралась из объятий Лестера и взяла у нее поднос.

— Миссис Деннис, — прошептал ей Лестер, когда она собралась уходить, — только не говорите пока деду, хорошо? Нам нужно немножко побыть наедине.

— Не беспокойтесь, мистер Лестер. Ни слова не скажу. Да он спит как сурок в соседней комнате!

Они выпили чаю, поели пирожных, а когда закончили, Элиза сказала:

— Лестер…

Он в ожидании поднял голову.

— Я кое-что сделала — кое-что очень глупое — позавчера. — Она замолчала.

Он обнял ее одной рукой, улыбнувшись, и притянул к себе.

— Это ее первое признание с тех пор, как мы помолвлены. Должно быть, что-нибудь интересное. — Он ждал. — Ну продолжай, дорогая. Ты уже раздразнила мой аппетит, теперь я не могу дождаться, чтобы услышать, что ты такого ужасного сделала.

Его шутливый тон прибавил ей мужества, но она не поднимала на него глаз.

— Я… я помолвлена с Говардом.

— Ты — что? — Он весь затрясся от смеха. — Да это шутка года! Элиза Леннан, в определенных кругах известная как «серая мышка», которая никогда не общалась с мужчинами за всю свою жизнь, заключает помолвку сразу с двумя! — Он посерьезнел. — Тебе придется все ему рассказать. Нет, лучше я сам, доставь мне такое удовольствие. Я же сказал в свое время: пусть победит сильнейший.

— И он победил. — Она поцеловала его, и он отплатил ей щедрой мерой.

— Лестер, — сказала она, изучая узор у него на галстуке, словно стараясь запомнить каждый завиток. — Я все-таки не могу понять, зачем тебе нужно было знакомить меня с Говардом, если ты на самом деле хотел сам на мне жениться?

Он заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Ты все еще сомневаешься во мне? А я скажу тебе зачем. Затем, что я был реалистом. Я думал, что, если я тебе не нужен, я могу хотя бы сделать для тебя что-нибудь хорошее и предоставить тебе богатого мужа. Ну разве это была не самая большая жертва с моей стороны! Но когда я увидел, как он тебя целует, и представил себе, что он будет касаться тебя, спать с тобой, моя жертвенность тут же превратилась в муку, а потом и в невыносимую ревность. Боюсь, я сделан не из того материала, из которого делают мучеников. Но тебе нужно вспомнить, Элиза, что дня не проходило без того, чтобы ты, так или иначе, не показывала мне, как ты меня ненавидишь.

— Но, милый, я так говорила просто потому, что любила тебя.

Он уставился на нее, потом хлопнул себя ладонью по голове.

— Вот это да! Какая глупость, какая извращенная женская логика! Она меня любила, поэтому она мне говорила, что меня ненавидит! А как, интересно, я мог догадаться, что в твоей интерпретации глагол «любить» заменяется на глагол «ненавидеть»!

Она покачала головой, не в состоянии объяснить это. Она не могла ему сказать: «Я так боялась, что если скажу тебе о своей любви, то потеряю тебя навсегда». «Ведь есть такие вещи, — убеждала она себя, — которые невозможно объяснить мужчине так, чтобы он понял, даже такому, которого любишь».

— Лестер, где мы будем жить?

— А где ты предлагаешь?

— Пусть это будет… Тот дом, где когда-то рос граб!

Он засмеялся и поцеловал ее.

— Я так и знал, что ты это скажешь. Пусть это будет наш дом. Я его заново отремонтирую, мы отделаем его, как нам хочется. Сами можем выбрать мебель и все остальное. Как тебе это?

Она кивнула, прижимаясь к его груди.

— Завтра же пошлю туда бригаду рабочих. Что до меня, любимая, — мягко продолжил он, — чем быстрее мы туда въедем, тем лучше.

После долгой паузы, когда они наконец оторвались друг от друга, он проговорил:

— Кстати, дорогая, в полиции мне сказали, что завтра хотят получить твое заявление. Ты сможешь опознать Веймана?

— Легко. — Она усмехнулась. — Я укусила его — за руку. Я смогу узнать следы от своих зубов!

Лестер откинулся на подушки и зашелся смехом. Успокоившись, он заметил:

— Думаю, ты еще полжизни будешь ходить и кусать мужчин. — Потом взглянул на свой собственный шрам. — Веймана ты тоже пометила на всю жизнь?

— К несчастью, я в этом сомневаюсь. Я не смогла как следует прокусить его грубую кожу!

— Ты маленькая кровожадная девчонка! — Зазвонил телефон, и Лестер потащил ее за собой. — Пойдем со мной, вместе поговорим. Я не могу выпускать из виду мою тигрицу. А то она будет рыскать здесь и выискивать, во что бы вонзить свои клыки!

Он взял трубку.

— Роланд? Да, я знаю, где твоя сестра. Она здесь. Я ей завладел — навсегда. Что я имею в виду? Я имею в виду, что мы собираемся пожениться. Нет, я не пьян, совершенно трезв как стекло, насколько, конечно, может быть трезв мужчина, который только что сделал предложение руки и сердца и получил согласие от любимой девушки. Спасибо.