Кэролайн Андерсон - Фейерверк любви (Сборник)
— У меня нет никакого желания пить с тобой, но поговорить нам надо.
— Раз так, идите смотреть состязания, и пусть малыш увидит, как его отец получит серебряную пряжку победителя.
— А Си-Джей говорит, что выиграет Девин, — упрямо повторил Джастин.
— Ладно-ладно. Пока, парень, еще увидимся. — Трэвис устремился прочь, задев плечом Девина, который и не собирался посторониться.
Ханна подумала, что оба они упрямы, как мальчишки. А она так и не сказала Трэвису о ребенке, которого носит под сердцем и который будет для него такой же обузой, как и Джастин. К глазам подступили слезы.
Трэвис никогда по-настоящему не любил ее! Но ведь теперь и она его больше не любит. Эта неожиданная мысль придала ей сил, и она заморгала, стараясь прогнать слезы.
— А куда он пошел? — спросил Джастин, и все они уставились в спину Трэвису, который, кстати, шагал в противоположную от арены сторону.
— Он сейчас… просто занят, — неловко пояснила она.
Солнце уже высоко поднялось и жгло ее так же немилосердно, как и накопившиеся неприятности. Девин обернулся к ней, и она поняла: стоит только попросить его о помощи, и все проблемы с Трэвисом будут решены. Однако она собиралась разбираться в своих делах сама. Кроме того, ей не хотелось, чтобы Трэвис испортил Джастину все родео.
Не успела она отвлечь Джастина какой-нибудь выдумкой, как Си-Джей подал голос:
— Если хочешь, пошли со мной. Мне надо вычистить денник.
— Вот здорово! — Спохватившись, Джастин запоздало спросил: — Можно, мамочка?
Си-Джей засунул ладони за ремень джинсов, копируя жест отца и не догадываясь, что только что навеки завоевал сердце Ханны. От нее не ускользнуло, каким понимающим взглядом он посмотрел вслед Трэвису, явно припоминая, как и его мать точно так же спешила избавиться от него.
— Конечно, можно, — сказала Ханна сыну. Подождав, пока Си-Джей повернется к ней, она добавила: — Спасибо тебе.
Он только пожал плечами, и мальчики зашагали прочь.
— Он тебя совсем очаровал, а? — поддразнил Девин, и Ханна улыбнулась, решив про себя, что следует получше скрывать свои чувства.
Хаина видела, что Девин беспокоится за сына. Догадываясь о причине его тревоги, она спросила:
— Си-Джей надеется встретиться сегодня с матерью?
— Скачки закончились вчера вечером, но, я полагаю, она задержится до окончания родео. — Девин, не скрывая раздражения, потер чисто выбритый подбородок. Всю неделю Джолин до Си-Джея и дела не было. Но ей нужны алименты, потому трудно предсказать, что она выкинет после родео. Может потребовать, чтобы Си-Джей остался с ней.
— А вдруг Си-Джей не захочет уезжать с ней?
— Захочет, — мрачно отозвался Девин.
Она не нашлась что ответить. И снова, идя рядом с Девином к конюшне, Ханна ощутила неведомую ранее греющую близость, напомнившую ей о родителях.
В конце концов они перекусили все вместе. Девина терзало беспокойство из-за возможных выходок Джолин, и у Ханны не хватило духу возразить, когда он повел всю компанию к кафе.
Когда Девин поднялся, чтобы идти готовиться к выступлению, он достал из кармана билеты на первый ряд главной трибуны. Удивленная Ханна поблагодарила и пожелала ему удачи, но лишь после начала родео поняла, как им повезло. В бокс перед ней и Джастином завели рыжего необъезженного жеребца, и Ханна испытала странное волнение — наполовину страх, наполовину восторг. Мурашки пробежали у нее по спине. Конь приседал на задние ноги и показывал белки глаз, предупреждая о своем норове. Ханна подпрыгнула от неожиданности, когда мустанг вдруг пронзительно заржал, заглушая голос диктора, объявлявшего имя первого из участников состязания.
Большинство необъезженных лошадей, которых Хаина видела раньше, продолжали беситься еще долго после того, как скидывали неудачливого укротителя.
Эти соревнования всегда казались Ханне столь же опасными, как и попытки усидеть на спине быка. Она стала гадать, норовистой ли окажется лошадь, доставшаяся Девину.
— Отец вытянул Гордого. — Си-Джей плюхнулся в кресло рядом с Джастином, удивив Ханну своим появлением. Надо думать, за это стоило благодарить Девина. Вероятно, он приказал сыну не оставлять Ханну с мальчиком. Парень тут же взял на себя роль комментатора, с воодушевлением объясняя: — Знаете, его так не зря назвали. В этом году он никого к себе не подпустил. Говорят, вроде как бешеный. Если отец с ним справится, считайте, приз у него в кармане.
— Девин справится, — поддакнул верный Джастин.
Ханна от всего сердца надеялась, что так и будет.
Когда первый жеребец сбросил всадника и тот, описав дугу, ударился об ограждение арены, Ханна вместе с большей частью зрителей горестно ахнула.
— Не зевай, растяпа, — холодно прокомментировал Си-Джей, как будто всадник мог что-то изменить. — Девин бы с ним справился, — вздохнул Джастин, словно и правда разбирался в родео.
Трэвис взобрался на лошадь в боксе номер три. Ханна наклонилась вперед и, пытаясь воодушевить сына, сказала:
— Смотри, вон папа.
А сама подумала, что новехонькие ковбойские штаны из алой кожи с длинной бахромой, в которых красовался Трэвис, обошлись ему, должно быть, недешево.
Джастин ничего не ответил. Он молча смотрел на арену, а затем взглянул на Си-Джея, словно ожидая неизбежной критики.
Си-Джей опасливо посмотрел на Ханну. Она молчала, и, все понимая, Си-Джей заговорил:
— Он пустил в ход шпоры, но судьи не станут это засчитывать как ошибку, потому что его лошадь заартачилась перед выходом из бокса и он не стал зря рисковать.
Ханна подумала, что это вполне в стиле Трэвиса.
А Си-Джей добавил, и Ханна не сомневалась, что это ради Джастина:
— Он неплохо выступил, просто лошадь попалась такая. Следующий номер у отца.
Теперь Ханна сидела на самом краешке. Девин был великолепен в черной рубашке и шляпе, в стильных штанах из лиловой с черным кожи, разумеется, отороченных бахромой и с его инициалами сбоку. Он надвинул на лоб шляпу и принялся разбирать уздечку. Ханна затаила дыхание.
Стоило ему вскочить в седло, как черный жеребец захрапел и начал нервно переступать, норовя прижать всадника к стенке бокса. Девин приподнялся на стременах, а затем резко опустился на спину животного, уверенно держа узду рукой в кожаной перчатке. Он быстро кивнул, и не успела Ханна глазом моргнуть, как конь пулей вылетел из бокса.
Человек и животное двигались словно единое целое, стремясь одолеть друг друга. Девин умело пустил в ход серебряные шпоры, сверкнувшие на солнце. Колени его были сдвинуты почти к самой шее жеребца, что помогало ему — и помогло! — удержаться в седле.
