Элеонора Глин - Причуды любви

Однако Маркрут, занятый собственной любовью и несколько утративший под ее влиянием душевное равновесие, недооценил силу женской гордости. Он никак не мог предположить, что единственное стремление Зары теперь — скрыть от Тристрама свое чувство. Ведь она была уверена, что он ее больше не любит…

ГЛАВА XXIX

За столом дамы имели озабоченный и таинственный вид. Как раз перед завтраком они устроили очень важное совещание, на котором были разрешены все вопросы. А леди Анингфорд, оставшаяся утром дома, обдумала план предстоящего маскарада, и когда дамы возвратились, она представила его на их рассмотрение.

Все пришли в восторг от ее замысла и единогласно приняли его к исполнению. Идея леди Анингфорд заключалась в следующем: вместо того чтобы наряжаться в фантастические и в то же время ни на что не похожие костюмы, как это всегда бывает на импровизированных маскарадах, лучше изображать персонажей из «Идиллии короля», где все одеты в широкие, свободные, падающие прямыми складками одеяния, которые можно легко сшить в какие-нибудь три часа. Оставалось только распределить среди присутствующих роли. Леди Анингфорд предложила, чтобы Гиньеверой была Этельрида, а Изольдой — Зара.

— Отлично, великолепно! — закричали все разом, а у Зары сразу потемнели глаза. «„Тристан и Изольда“ [6], как, в самом деле, романтично», — подумала она.

— А я буду Брингильдой [7] и подам Тристану и Изольде любовный напиток, — предложила леди Анингфорд.

— Прекрасно, очаровательно! — опять хором воскликнули дамы и приступили к обсуждению остальных ролей.

Наконец, к всеобщему удовлетворению, все роли были распределены, только Зара осталась недовольна своей, так как боялась, чтобы Тристрам не подумал, что она сама выбрала себе роль и не принял это за аванс с ее стороны.

Затем началось обсуждение костюмов. Каждая участница предлагала свое, но леди Анингфорд, предвидя затруднения с костюмами, послала на автомобиле свою горничную закупить в магазине в ближайшем местечке все светлые ткани, какие только могли там найтись. Как раз когда дамы спорили о деталях костюмов данной эпохи, в комнату внесли громадный сверток с материями, на который они с восторгом набросились.

Здесь были белые, кремовые и более яркие ткани, из которых одна, ярко-голубого цвета, по общему мнению, как будто специально предназначалась для Изольды.

— Она будет просто божественна в таком одеянии со своими великолепными распущенными волосами и с золотым обручем вокруг головы, — сказала леди Анингфорд Этельриде.

За обедом леди Анингфорд, сидевшая рядом с Вороном, рассказала ему обо всех этих приготовлениях, конечно, под большим секретом.

— Будет очень забавно, Ворон, я обдумала все подробности. За десертом я подам золотую чашу с вином нашей молодой парочке, как будто для того, чтобы вместе с ними выпить за их здоровье, а когда они выпьют, объявлю, что я в отчаянии, так как по ошибке налила вместо вина любовный напиток. Словом, так, как об этом говорится в поэме. И кто знает, может быть, это соединит их!

— Вы прелесть, леди Анингфорд.

— Мне больше всего нравится этот нелепый и прелестный контраст, — продолжала леди. — Мы все в длинных средневековых одеяниях, с распущенными волосами, а вы — в современных охотничьих костюмах. Мне бы еще хотелось, чтобы Тристрам надел рыцарские доспехи. Этельрида устроит так, что к обеду они пойдут вместе. Она скажет им, чтобы они воспользовались этим последним случаем, так как вскоре им предстоит отправиться ко двору короля Марко. Не правда ли, это будет восхитительно?

— Вам лучше знать, — ответил Ворон, склоняя на бок свою мудрую старую голову. — Помните только, что сейчас в их отношениях, по-видимому, наступил критический момент, и дело может повернуться и так, и этак. Не ставьте их из добрых побуждений в затруднительное положение.

— Ах, какой вы несносный, Ворон, — возразила леди Анингфорд. — Никогда ничего нельзя сделать без того, чтобы вы не стали критиковать. Предоставьте все мне!

После такого отпора полковнику Ловербаю оставалось только продолжать свой завтрак.

Завтрак окончился и охотники снова отправились на охоту, а дамы с головой погрузились в свои приятные приготовления.

Было условлено, что мужчины соберутся в белой гостиной одни, а затем уже туда явятся дамы в полном составе. И вот, когда группа охотников в красных охотничьих куртках собралась в углу комнаты у камина, лакей распахнул обе половины больших дверей и громко провозгласил:

— Ее величество королева Гиньевера и дамы ее двора!

И в зал медленно и торжественно вошла Этельрида.

Она была одета в белое платье с наброшенным поверх него голубым плащом, отделанным горностаем и серебром; длинные, белокурые волосы были распущены и на голове сверкала бриллиантовая корона. Она выглядела настоящей королевой и была прекрасна как никогда; восхищенному же Френсису она казалась красивее всех.

За нею попарно шли придворные дамы, а позади всех на расстоянии десяти шагов от остальной группы, шла «Изольда», за ней следовала «Брингильда». Когда мужчины, стоявшие у камина, увидели «Изольду», у них захватило дыхание.

Зара превзошла все ожидания. Ярко-голубая ткань ее длинного, ниспадающего легкими складками одеяния, которая была бы убийственна для большинства женщин, особенно подчеркивала красоту ее безукоризненной белой кожи и удивительных волос. Волосы, придерживаемые только тонким золотым обручем, окружали ее точно блестящим золотисто-рыжим плащом, темные глаза возбужденно блестели. Сейчас это была женщина, упоенная своей красотой и ее властью над окружающими.

— Господи! — раздалось первое членораздельное восклицание из группы мужчин, и затем все хором стали выражать свой восторг. И только Ворон, взглянув на Тристрама, заметил, что лицо его было бледно, как смерть.

Вскоре приехали две другие партии гостей, всего около двадцати человек, и снова посыпались восхищенные возгласы по поводу блестяще выполненного замысла. Среди этого веселого возбуждения раздался голос слуги, провозгласившего, что обед подан, и Этельрида, обратившись к своему кузену, сказала:

— Мой лорд, прошу вас вести к пиршественному столу вашу прекрасную леди. Помните, что в понедельник вы покидаете нас и удаляетесь в царство короля Марка, поэтому воспользуйтесь наилучшим образом вашим временем! — и она, взяв за руку Зару, подвела ее к Тристраму и соединила их руки. При этом и Этельрида и все прочие так радовались выдуманной ими забаве, что никто не заметил, какое страдание отразилось во взорах молодых супругов.