Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
— А что же слуги? — спросила Джейн, повернувшись к Фрэнсису. — Они ничего не подозревают?
— Нет, мы очень осторожны. Но если и заподозрят, думаю, ради сохранения места не станут распускать слухи.
Одна свеча давала мало света, но Джейн удалось разглядеть драпировки на стенах, порванные в нескольких местах, открывающие плесень. Небольшие окна-бойницы располагались высоко от пола, покрытого подгнившим тростником. Отец пытался ее успокоить, но несложно представить, как тягостно его пребывание здесь, как медленно тянутся часы.
Джейн провела некоторое время с отцом, а позже, когда явился мистер Беркли с ужином, прошла в особняк. Она намеревалась сразу же уехать, но Фрэнсис попросил ее ненадолго задержаться, заявив, что им надо обсудить один вопрос. В доме было тихо, слуги занимались своими делами. В кабинете горел камин. Фрэнсис налил им мадеры и пригласил занять кресло.
— О чем ты хотел поговорить?
— Мне кажется, пришло время дать определение происходящему между нами.
Словно сама страсть подтолкнула его к этому разговору. Смутившись, Джейн покачала головой:
— Я… прости, Фрэнсис… я не понимаю. Мы, кажется, друзья…
Взгляд его несколько секунд блуждал по ее лицу, наконец он негромко произнес:
— Мы больше чем друзья.
Она подняла на него глаза и затаила дыхание. Лицо его оставалось непроницаемым, лишь пытливый взгляд проникал, казалось, вглубь.
Джейн собрала оставшиеся силы, отбросила страхи за отца и прочие переживания, как и мысли о том, что в целом происходит в Нортумберленде.
— Не знаю, о чем ты думаешь, — произнесла она так же негромко, — но, пожалуй, да, ты прав, мы больше чем друзья.
Фрэнсис поболтал янтарную жидкость в бокале, выпил одним глотком и отставил пустой бокал.
— Я тревожусь за тебя, Джейн, больше, чем ты можешь предположить. Особенно после обыска в поместье.
— Капитан Уолтон ясно дал понять, что арестует меня за помощь отцу, если найдет его в доме. Не стану отрицать, меня это пугает. Он явно не поверил, что я ничего не знаю о местонахождении отца. Боюсь, он подожжет дом или сделает еще что-то.
Джейн не могла и не старалась скрыть страх. Вся ее жизнь могла измениться в один момент, несложно представить, как она тогда будет себя чувствовать.
— Я понимаю, у тебя есть все основания для страха и переживаний.
— Создается впечатление, что мой отец единственный принимал участие в восстании. Весь Нортумберленд поддерживал якобитов, и где теперь эти люди?
— Полагаю, скрываются или находятся рядом с Маром. Обыски велись не только в одном Беквите. У Уолтона нехорошая репутация в округе. Он активно делает карьеру, поэтому настроен найти как можно больше беглецов. Он поощряет наговоры на любого, сам не брезгует подтасовкой фактов против взявших в руки оружие или сочувствующих мятежникам, таким образом он добывает немало грязных деталей их деятельности в прошлом и настоящем.
— И этому верят?
— Те, кто не любит католиков, возмущены их попыткой получить власть.
— А какого мнения придерживаешься ты, Фрэнсис? Ты тоже ненавидишь католиков?
— Я считаю себя человеком разумным и уважаю право на свободу выбора. Каждый волен сам решать, как поступать, и я готов это уважать, если нет вреда окружающим.
Джейн вздохнула и покачала головой. Теперь больше, чем раньше, она чувствовала сложность собственного положения.
— Хотелось бы, чтобы и остальные придерживались такого мнения. Меня совсем не удивляют действия солдат. Моего жизненного опыта вполне достаточно для понимания низкой и бесстыдной природы человека. Мне известно, как люди бывают резки в выражении своего мнения. Отец не был единственным, в Нортумберленде многие сочувствуют католикам, многие сами участвовали в восстании. Если отца поймают, моя жизнь тоже будет кончена, возможные последствия мне хорошо понятны, но я не хочу об этом говорить.
— Тогда не будем, — кивнул Фрэнсис. — Однако знай, я сделаю для тебя все, что могу. Мое влияние велико как в Ньюкасле, так и в других регионах.
— Спасибо, Фрэнсис. Поверь, эти слова много для меня значат. Сторонников католиков немало, но они боятся выдать себя. Если бы удалось увезти отца во Францию, я поехала бы с ним.
Раздражение исказило черты Фрэнсиса.
— Что за нелепые мысли? Почему ты так хочешь уехать?
Джейн сжала зубы, глаза ее сверкнули, она смотрела так, будто готовилась защищаться.
— Почему нелепые? Что еще мне остается делать? Очень скоро у меня не будет дома. Отец слаб, ему не обойтись без моей помощи.
Фрэнсис подался вперед, склонился, опираясь на локти. Джейн обладает удивительной способностью выводить его из себя парой острых фраз, причинять боль хуже самого острого клинка.
— Пока твой отец в Редмиресе, ни о чем подобном не может быть и речи. Нравится тебе или нет, но надо это принять. Можешь бросить вызов сплетникам и остаться со мной здесь. Я лишь хочу, чтобы ты потом не пришла к печальному выводу, что совершила ошибку. Из-за произошедшего между нами я чувствую себя ответственным за тебя, обязанным позаботиться о твоем отце, и я это сделаю.
Джейн сверкнула глазами и встала.
— Я верю тебе, Фрэнсис. Но это не дает тебе права назначать себя моим защитником, точнее, ангелом-хранителем. — В голосе слышался ядовитый сарказм, что вызвало ответную вспышку гнева Фрэнсиса.
— Каким бы титулом ты ни наградила меня, Джейн, останешься со мной до принятия решения перевезти твоего отца. Если в тот день ты сочтешь нужным отправиться с ним, я не встану у тебя на пути. У каждого человека есть данное Богом право выбирать, как жить.
— Отцу, скорее всего, придется уехать, у него не будет возможности остаться в Англии, а у меня — иной, кроме как отправиться с ним.
Взгляд Фрэнсиса стал серьезным, он чувствовал, как в груди медленно образуется пустота.
— Послушай меня, Джейн. Я не вижу причин, по которым ты должна бежать с ним. Он уже много лет сам о себе заботится, ранение не такое серьезное, чтобы требовался еще кто-то.
Джейн поджала губы и отвернулась. Она не могла сказать, что главной причиной отъезда станет он, Фрэнсис Рэндольф, и ее любовь к нему. Она полюбила его со всей страстью и не желала в жизни ничего так сильно, как быть рядом. И забыть данную некогда себе клятву не попадаться в его сети. Она приняла решение отправиться
