Сьюзен Мэллери - Шейх и невеста напрокат
Юсра ее обняла.
– Я молилась о твоей безопасности.
Виктория обняла ее в ответ.
– Отлично. Я и сама немного побеседовала с Господом. Очень надеюсь, что все хорошо закончится.
– Ты еще можешь изменить свое решение. Старейшины это поймут.
– Не могу, – ответила Виктория, несмотря на подступившую тошноту. – У меня очень нехорошее предчувствие. Мне нужно убедиться, что с Катебом все будет в порядке. Я даже не могу это объяснить.
– Ты его любишь. Тут и объяснять нечего.
Они пошли туда, где будет сражение.
– Если все обернется плохо, и я не вернусь, – сказала Виктория, – сделай так, чтобы следующие пятьдесят лет он чувствовал себя виноватым.
Юсра хохотала до икоты.
– Обязательно. Даю слово.
– Договорились. Я, конечно, хочу, чтобы он остался жив, но почему бы ему при этом не пострадать?
Они пошли по главной дороге, ведущей в сторону арены. Был жаркий, солнечный день, и все жители деревни вышли смотреть сражение. В воздухе парила праздничная атмосфера. На обочине дороги стояли ларьки, в которых продавалось все: от замороженных сладостей до питьевой воды.
Дойдя до главного входа, Юсра и Виктория повернули налево и прошли к находящимся под трибунами дверям. Охранники немедленно их пропустили и провели в зал для старейшин, где их встретил Заид.
– Ты так и будешь одета? – спросил он Викторию.
– Отстаньте от меня! Да, я буду в джинсах.
– Но ты же женщина!
Она посмотрела на добродушного старика и поняла, что положить его на лопатки на глазах у друзей жестоко.
Заид, казалось, почувствовал ее раздражение.
– Это неважно, – произнес он. – Ты собралась пожертвовать собой?
– Да, ради принца Катеба. – Это официальная часть мероприятия. Юсра научила ее, что нужно говорить. – Я не хочу, чтобы Катеб об этом знал, – добавила Виктория. – Только если понадобиться моя помощь. А если все пройдет удачно, и принц победит Фуада, тогда ему никто ничего не скажет. Договорились?
Заид кивнул.
– Будет так, как ты попросила. Мы уважаем пожелания жертвы.
– Ну, тогда я хочу пончиков.
– Что?
– Проехали! – Она же все равно не сможет проглотить ни кусочка. В животе были нервные спазмы. Виктория сходила с ума от ужаса и не только потому, что за себя переживала. А если что-нибудь случится с Катебом?
Принц ждал у поля битвы. Тяжелый палаш удобно лежал в руке, и Катеб чувствовал свою силу. Орудие не привлекало глаз. На рукоятке не было драгоценных камней, а на самом лезвии имелись следы прошлых сражений. Но Катеб тренировался с этим палашом еще с детства, учась военному искусству, как предписывала традиция. Палаш стал его старым другом. Они доверяли друг другу.
Солнце ярко освещало заполненную людьми арену, но Катеб не обращал ни на что внимания. Он видел только себя, Фуада и возможную смерть.
Катеб не хотел убивать юношу. Фуад и так переживал из-за смерти отца, хотя тот был преступником. А закончить жизнь молодого парня из-за какой-то мести, казалось Катебу не постижимым.
«Иногда попадаются идиотские традиции», – думал он, улыбаясь, представляя голос Виктории. Она права. Он изменит закон, но для Фуада это будет уже слишком поздно.
Сегодня вечером начнется празднование. Катеб станет вождем, о его победе будут ходить рассказы. И сколько человек обратят внимание на то, что все это неправильно? Кто будет оплакивать Фуада?
Виктория поймет. Она догадается, что какое-то время он не сможет спокойно спать, так как сделал то, чего требовали традиции. Она бы разогнала призраков прошлого.
Только она уедет сразу после сражения. Даже если он запретит ей уезжать, от этого ничего не изменится. Виктория не станет его слушаться. Он, конечно, мог бы удержать ее здесь силой, но посадить ее в клетку, значит лишить свободы дикое и красивое создание. Со временем она завянет, а он этого не вынесет.
– Невыносимая женщина! – прорычал Катеб.
Виктория бы с этим согласилась и предложила бы простое решение. Все что от него требуется - это любить ее. Признать, что он чувствует в своем сердце. Отдать ей себя целиком и полностью, и она станет принадлежать ему.
Снова отважиться на такое? Поверить ее словам, поверить в их отношения и знать, что в любую секунду она может исчезнуть? Этого Катеб не вынесет.
Но жить без нее?.. Какая это жизнь? Просто бесцельно проведенные годы.
– Время пришло, – произнес официальный наблюдатель.
Катеб освободился от ненужных мыслей, оставив в голове только предстоящую схватку, и вышел на поле боя. Арену потряс возглас зрителей. Казалось, что даже земля затряслась от этого звука. Но Катеб не стал обращать на это внимания, сосредоточившись на приближении парня.
– Ты стал очень высоким, – сказал он Фуаду, когда их разделяло всего несколько футов.
Парню было почти двадцать лет, он выглядел мускулистым и полным решимости. Его темные глаза обещали смерть, но в их глубине Катеб сумел разглядеть одинокого ребенка, выросшего в тени отцовского позора. И с Саидом стало бы то же самое, если бы не вмешалась Виктория? Неужели Фуада сделал таким его же народ?
– Готовься к смерти, старикашка! – насмешливо проговорил Фуад. – Сегодня я отомщу твоей кровью за своего отца.
Старикашка? Катеб полагал, что в тридцать лет он на самом деле мог показаться мальчишке стариком.
– Твой отец взял меня в заложники и собирался лишить жизни. Я имел право его убить.
– Я его сын. И теперь у меня есть право убить тебя.
Виктория бы не одобрила этот порочный круг. Она бы назвала это глупостью и напрасной тратой человеческих ресурсов и сказала бы, что если он на самом деле хорошо умеет справляться со своей работой, то найдет как всего этого избежать.
– Неужели ты не внемлешь голосу разума? – спросил Катеб.
Фуад повернулся к нему спиной и отошел.
– Я не хочу тебя убивать, – прокричал Катеб ему вослед. – Попроси пощады, и я сохраню тебе жизнь.
Фуад развернулся и поднял палаш.
– Не тебе ее сохранять, старик! Я убью тебя медленно. Будешь валяться на земле, истекая кровью, и тебе хватит времени на то, чтобы узнать, за что.
Виктория не расслышала, о чем они говорили, но язык тела Фуада ей не понравился. Мальчишка хотел заставить Катеба страдать. Это ей было понятно. Он стремительно двинулся на принца с поднятым палашом. Виктория поморщилась и попыталась отвернуться, но не смогла. Звон металла разносился в послеполуденном воздухе. Катеб отбил удар и двинулся в другую сторону.
В течение следующих минут Виктории удалось расслабиться. Фуада переполняла злость, и это сделало его неуклюжим. Катеб же дрался более правильно. Он двигался грациозно, почти танцуя. Она сразу сообразила, что Катеб хотел скорее утомить пацана, чем ранить.
