Иди ко мне… - Лена Гурова
— Дорогие гости, что-то вы слишком много претензий предъявляете. — Моя мамочка решительно взяла ситуацию в свои руки. — У нас тут не прокуратура и не офис адвоката. Попрошу на выход.
— Мы уйдём, мне нельзя волноваться. — Вставила свои пять копеек Алина. — Но доказательства твоего отцовства у меня на руках. И насколько я помню, только сомнение в этом не позволяло тебе, как порядочному человеку, уйти уже от Лизки. Дорога открыта, я тебя жду, дорогой мой. И твой будущий сын тоже.
Гульнара продолжала веселиться.
— Госпожа Сергеева-Цветкова-Терехова! А разрешите поинтересоваться, ваши бывшие мужья не приняли вас назад? И вы ничего нового не придумали, как остановить свой выбор на Исаеве. Высший пилотаж глупости. Виктор тебя вообще проигнорировал, а Терехов воспользовался возможностью покувыркаться в постельке бесплатно, так сказать. Но тоже не возжелал воссоединения. И сдаётся мне, что залетела ты от него, а в отцы своему ребёнку выбрала нашего Мишку. Я права?
Это безапелляционное заявление подействовало на меня, как команда «На старт». Из шампанского вышибли пробку, и оно фонтаном вырвалось наружу. Я, очень громко и чётко выговаривая слова, постепенно переходя на ор, вывалила на голову двум хамовитым особам всю горечь, сидящую во мне последнее время. Они пятились к двери, для них такое моё поведение тоже было неожиданностью. Всё, захлопнулась входная дверь. Гуля потом рассказывала, что эпилог посещения нехороших тёток оказался настолько фееричным, что никто не успел вставить ни слова.
— Так, дети, праздник продолжается. Что у нас дальше по сценарию? — Совершенно спокойным голосом произнесла я.
Как будто просто удалила помеху слева, или справа. Все засуетились, подхватив мою инициативу. От пикантности момента родные растерялись, мешали друг другу, изображая незначительность произошедшего. Мишка всё время пытался поймать мой взгляд, мама явно волновалась за состояние мозгов великовозрастной дочери, а Гулька — хохмила и балагурила, рассыпалась перед детьми и Еленой Прекрасной, и бабой Ягой, и домовёнком Кузей.
— Лиза! — В силу своего юношеского максимализма первым не выдержал Борька. — Ты всё правильно сделала, не расстраивайся. Вон как дети веселятся, как будто ничего и не было. Да потому что бабка Эля и эта тётка для них — никто. Главное, что их мама домой вернулась. Как бы я хотел, чтобы и моя мамочка была с нами.
Все переживания и негативы последних дней улетучились в один момент. Да что это я, в самом деле! Мои страдания по сравнению с проблемой этого мальчишки — частушечные.
— Борька, вот ты лучше не переживай. Я уверена, что так оно и будет, мы все ждём её. Насколько мне стало известно, она приезжала в Барнаул, первый шаг сделан. Будет и второй, я уверена.
Глаза мальчишки засветились, улыбка поползла к ушам. Господи, как он похож на своего брата! И я, отыскав глазами Мишку, засмотрелась на него, на выкрутасы Змея Горыныча, тремя головами пугающего девчонок. Да, ему действительно стало гораздо лучше. И кто в этом «виноват»? Я или Алина? Ну что ж, хочешь мира, готовься к войне. Как мне надоели эти военные действия, хотя звание полководца я заслужила.
— Лиза! — Мишка всегда чувствовал меня. — Устала?
— Наоборот, собираюсь с силами. Видимо, придётся вступить в бой. Правда, чья будет победа так и не ясно.
— Ты что, поверила ей?
— Я верю своим глазам и интуиции. И пока не разобралась, кто для тебя Сергеева. А если остаётся хоть крошка сомнения…
— … Ты устраиваешь битвы и баталии. Зря, Лиза. Лишняя трата времени и нервов. А я был уверен, что…
— Что? Что мне всё это очень нравится? Давай не сейчас, я не готова. Вы продолжайте, а мы с Женькой пойдём отдыхать, она и так перегуляла.
Моя крошечка уснула мгновенно, напраздновалась. Вцепившись в шею, чуть не задушила меня, но отмякла, отвалилась. Такая хорошенькая… Но почему она похожа на эту Горгону, Мишкину мать? За что, господи?
Несмотря на накопившуюся усталость, не спалось. Снизу доносились довольные жизнью голоса, в том числе и мужа моего. Как он быстро научился выполнять мои указания! Лиза сказала завтра — значит завтра. А сегодня можно и повеселиться, отдохнуть от взбалмошной жены. Уснула я вся в обидах, слезах и соплях. Сама дура! А проснулась в ужасе, мне приснился триликий карлик… Снизу опять же доносились весёлые голоса и заливистый смех детей. И Женьки не было рядом. Сколько же времени? Десять? Всё проспала, как бревно бесчувственное. Нет, какие-то рефлексы ещё живы: я ясно услышала неприятный голос из гостиной. Причём, он весело вещал, а остальные смеялись. Карл? Так вот почему мне снилась такая жуть, вот почему я не хотела просыпаться!
В дверь поскреблись. Мишка. Откуда такая, совершенно лишняя тактичность? Что-то перегибает палку, чемпион! Царапнуло по душе, неприятно.
— Ты проснулась? — Мой благоверный сиял, как медный пряник. — У нас гости. Ждут тебя.
— Гости? Их много? И кому это я понадобилась с утра-пораньше.
— Ну не так уж и с утра, десять уже. Одевайся, увидишь.
— Карла Ивановича я уже услышала, чуть не окочурилась. Надеюсь, от других гостей не придётся «откачивать» бедную Лизу?
Мишка подошёл ко мне, вытащил из-под одеяла и обнял, придерживая под оголившуюся попу. Наличие у нас трёх дочерей совершенно отучило меня от пижам. Трикотажные длинные маечки с рукавами и без были моими «ночными рубашками». И моему милому это очень нравилось.
— Я так хочу тебя, девочка моя, что ничего не соображаю. Может…
— А гости? Они же ждут. И дети. Да полный дом, ты что?
— А когда нас это останавливало?
— Когда в нашу жизнь не лезли непонятки. Или ты считаешь меня совсем уже бездушной? Разговора не избежать, Исаев!
— Тогда сейчас, немедленно же. — Он уселся и, раздвинув мне ноги, усадил к себе на колени, как наездницу.
И что? Вот какой разговор?
— Миша, это несерьёзно. Вернее, очень серьёзно… — Начала блеять я…
Майка слетела, как поверженный флагшток.
— Я никак не могу понять, как ты мог…
— Какие ручки, плечики, шейка… — Констатировал мой визави, нежно поглаживая и жадно рассматривая голую Лизку, в первый раз, что ли?
— Как ты мог подпустить какую-то психованную курицу к себе так близко?
— А грудь, красоты необыкновенной, мягкая, сладкая, с вишенкой на торте… — Мужские руки уже ласкали мои предательски нахохлившиеся сосочки.
— Мишка, прекрати и отвечай, иначе… — Я заёрзала, ощущая угрозу атаки уже, с другой стороны, и от этого действа она только увеличилась.
— Господи, а глазки, а ротик, а животик. — Он уже разрушил половину
