Ханна Хауэлл - Если он неотразим

— Клодетта об этом не знает.

— Ей и не нужно это знать. Как только прошел слух, что ты ищешь детей своей сестры, что есть надежда, что они не погибли там, на берегу, она принялась действовать. Клодетте захотелось убедиться в отсутствии свидетелей того убийства. Возможно, она даже связалась с приспешниками, которые были с ней в тот день, и те ей сказали, что там было только двое детей. Ну конечно, если эти приспешники остались в живых после совершенного убийства.

— Да, она могла убить их, чтобы избавиться от свидетелей.

— Клодетта привыкла нанимать головорезов, которые выполняют за нее грязную работу, а потом она использует какого-нибудь богатого любовника, который избавляет ее от этих головорезов. Меня удивляет, как это до сих пор в разных крысиных норах, где она находит своих людей, об этом неизвестно, и ей по-прежнему нетрудно нанять кого-нибудь. — Олдус взглянул на Жермен. — Вы попали в ловушку на этой ферме, и это спасло вам жизнь. Я ни на секунду не сомневаюсь — стоило ей только услышать, что вы выжили, как Клодетта начала разыскивать вас не менее тщательно, чем это делал Хартли.

— Я-то уж точно не хочу благодарить Муанов, — зло сказала Жермен. — Может быть, вы правы, и она действительно хочет моей смерти, тогда меня можно использовать…

— Нет, — сказал Хартли. — В качестве приманки мы тебя использовать не будем.

— Дядя, но ведь меня будут хорошо охранять.

— Думаю, что многие из убитых ею людей считали себя под хорошей охраной. — Он выругался, когда она побледнела — ясно, она вспомнила о своей семье. — Я болван, — сказал он, обнимая племянницу за плечи. — Я, конечно, намерен обеспечить твою безопасность. Клодетта убивала мужчин, имеющих опыт в обмане и интригах, она завлекала их в ловушку и отправляла на смерть. Она соблазнила бог знает сколько мужчин и украла у них секреты. Не знаю, сколько человек она убила, и сомневаюсь, что мы это когда-нибудь узнаем, но она не та, кого можно обмануть с помощью вкусной наживки, которая осталась без присмотра и только и ждет, когда ее схватят.

— Нет, конечно, нет. Но она остается на свободе, и это просто сводит меня с ума. Ей бы сидеть и ждать, когда ее повесят. Проклятие, ей бы сейчас быть не чем иным, как кучкой гниющих костей и тряпок в клетке на каком-нибудь перекрестке. — Жермен прикусила губу, когда дядя остановил ее, подняв бровь. — Извините.

— Чувства очень понятные, — пробормотал Яго.

Хартли хмуро посмотрел на Яго, но тот только пожал плечами.

— Когда до Клодетты дойдет известие, что покушение на жизнь Жермен провалилось, как она поступит, по вашему мнению? — спросил Хартли Аргуса.

— Даст деру, — сказал Аргус, принимаясь за ежевичный пирог. — Она поймет — есть только один человек, которого будут искать за такой поступок. Она сама.

— Как это? Я думаю, она считает, будто нам нет дела до ее поступков. А информация о крови на ее руках поступила к нам из таких источников, которые мы не можем огласить: Яго видел призраков, а у Алтеи были видения. — Хартли взглянул на Жермен и Байяра — их лица не выражали ни малейшего удивления от услышанного. Значит, Алтея успела поведать им о своем даре, и они ей поверили.

— Клодетта этого не знает. Нет никого более подозрительного, чем преступник. Она видит врагов повсюду и ждет нападения из-за каждого угла. Вот почему некоторых преступников так трудно поймать. Другой сорт преступников — те, кто настолько самоуверен, что полагает, будто их вообще никогда не смогут поймать. К какому сорту относится она, как вы думаете?

— Думаю, к первому, — ответил Олдус. — Иначе мы бы ее уже поймали.

— По мнению Алтеи, Клодетта больше походит на вторых, — сказала Жермен, пожав плечами, когда все остальные посмотрели на нее. — Понимаете, она так долго избегала наказания, что теперь считает себя гораздо умнее нас — ну, так тем лучше.

Сэр Аргус кивнул, соглашаясь с Жермен:

— Очень возможно.

— Алтея сказала, что у Клодетты есть два слабых места — тщеславие и алчность. Еще она говорила о чувстве неуязвимости, овладевшем Клодеттой. Сказала: это заставит ее действовать безрассудно. Это, да еще желание отомстить, когда ее так хорошо построенная жизнь начнет рушиться.

— Умница наша Алтея. Вот это и погубит эту злобную гадюку. — Сэр Аргус посмотрел на Хартли: — Вы, случайно, не знаете, кого из мужчин она заманила в свою ловушку? Кого соблазнила и кто по неосторожности или намеренно предал свою страну?

— Мы составили список, — вмешался Яго.

— Тогда отдайте его мне, — сказал сэр Аргус. — Как только доктор сообщит о состоянии здоровья Алтеи, я немедленно отправлюсь к некоторым из этих глупцов и поговорю с ними. Возможно, один из ваших друзей составит мне компанию?

— С радостью, — согласился Олдус.

— Думаете, вам удастся убедить их признаться в чем-нибудь? — засомневался Хартли. — Мы пытались, но они держат рот на замке.

— Со мной у них это не пройдет, — заметил сэр Аргус. — Я добуду правду. У меня такой дар. Я заставлю их рассказать мне все, что им известно. Возможно, некоторым грозит наказание за государственную измену.

— Вы заставите их добровольно сунуть голову в петлю?

Сэр Аргус улыбнулся и посмотрел на Хартли. Через мгновение Хартли почувствовал, как погружается в глаза этого человека. Он попытался сопротивляться, но им овладела какая-то странная усталость.

— Прекрати, Аргус, — резко сказал Яго, подскочил к Хартли и закрыл его глаза своими руками.

— Опять! — проворчала Жермен, глядя на светлые волоски на своих руках, которые встали дыбом. — И что же вы делаете?

— Я вынуждаю людей говорить мне все, что мне нужно, — ответил Аргус, с улыбкой наблюдая за тем, как Хартли стряхивает с себя последние остатки гипноза и свирепо смотрит на него. — А еще я могу заставить их забыть об этом.

— Проклятие, — выругался Олдус. — Ты выглядел одурманенным, но счастливым, Хартли. Не сомневаюсь, ты бы проболтался.

— Не делай этого больше, Аргус, — заворчала Хлоя. — Он теперь член семьи.

— Да я просто ответил на его вопрос, — сказал Аргус. — Проще показать, чем пытаться объяснить это словами.

Он говорил так искренне и улыбался так мило, что Хартли понял — Аргус лжет.

— Как только узнаем о самочувствии Алтеи, сразу отправимся с визитами к людям из списка, — сказал Олдус. — Сомневаюсь, что нам удастся встретиться со многими из них, но по крайней мере, начнем. Будет трудно посетить кого-нибудь из тех, с кем мы уже пытались поговорить, поскольку их, похоже, оскорбили наши вопросы.

— Они с нами поговорят. Давайте будем надеяться, что они все были дураками, которых красивая женщина соблазнила и довела до идиотизма, а вовсе не предателями, — произнес сэр Аргус. — Предатель же должен признаться в своих грехах, и я не позволю ему об этом забыть.