Поветрие немой розы - Артемида
– Достойно уважения. Признать свою ошибку и исправить её, не смотря на возможность получить всё. – На своих же словах он задумался. До этого момента в его голове не возникала мысль о возможности получить что-то действительно способное изменить всю жизнь.
– А что бы ты пожелал? – Скромно поинтересовался Криспа.
– Не представляю. Думать не доводилось о такой возможности. – Соврал Борлен, желающий жизни королей, чтобы любые проблемы решались за него, а он был достоен вечного отдыха в достатке. Отчасти это привила Клацирия, постоянно опекающая его.
– Уверен, что окажись ты у сферы желание сразу же пришло в голову. Возможно, сейчас просто забыл, чего желал на самом деле.
– Может и так…
Минутный отдых превратился в окончательный привал, Криспа отложил рюкзак и вещи в сторону, уснув свернувшись в клубок, согреваясь от тепла собственного тела. Борлен выждав час, дав время своему командиру окончательно уснуть и пошел рыться в сумке. Кристаллы, щипцы, нож, складной арбалет, прикрепленный сбоку, и сборный шприц, который сейчас был разобран. Состояло устройство из четырех частей: длинная стальная игла, емкость для жидкости в форме цилиндра из меди, поршень, последняя часть – это специальные стяжки, удерживающие всю конструкцию вместе.
Криспа спал с выпущенными клыками, Борлен подметил эту деталь с самого начала, капающий с клыков яд заполнил цилиндр, укрывшийся у Борлена под костюмом. Жажда получить желаемое ударила в голову, но оружия у него не было чтобы покончить с командиром, да и смог бы он? В удобный момент, который однажды подвернётся, Борлен планировал засадить сквозь чешуйчатую кожу иглу, введя яд. Это ослабило бы соперника, позволив самому добраться до сферы. Убивать в план не входило, расчёт шел на иммунитет к собственному яду. Подготовка к диверсии окончена, теперь и сам подлец лег отдыхать, надумывая свой успех в скором будущем.
У одной из стен налет инея, который беспокоил Борлена. Как оказалось сейчас они проходят мимо третьего снежного этажа. После него начались странности в туннеле. Достаточно большие норы отходили в стороны, прорытые не червями. Сверху, снизу и по стенам. Буквально везде, чем ниже они спускались, тем больше становились и сами норы. На стенках одной из них Борлен разглядел паутину, удерживающую от обрушения проходы. Весь туннель стал более липким, видимо весь он был покрыт паутиной пусть и незримой, но всё же.
Скатываясь с очередной “ступени” Борлен угодил прямо в одну из нор. С криком покатился вниз, замедляясь благодаря паутине, оказавшись в расщелине. Небольшой уступ, мост между параллельными стенами удерживал Борлена прямо посреди этого гнезда, где всё усеяно этими норами, повсюду натянута паутина, по которым ползали еле видные существа. Кристаллы, видимо украденные здешними обитателями, маятником качались, свисая на тонких белых нитях, светя по всей расщелине. Паукообразные твари повсюду перемещались, прячась только благодаря своим норам, служившими для них короткими ведомые только ими тропами.
На потное от волнения лицо Борлена сверху посыпалась земля. Тяжелый глоток слюны, болезненно проходящей по воспалённому от холодной воды горлу, глубокий вздох, помогающий набрать хоть чуточку смелости, и он поднял голову посмотреть на возможную опасность.
Паучьи лапы в красном хитине вонзились в землю, удерживая на весу черное, вытянутое тело паука. Редкие передвигающиеся серые точки на огромной твари нечто иное как паучата, родившиеся совсем недавно. Шестью лапами, как у своей матери, они впивались в её брюхо и хоботком высасывали немного зеленой крови, поедая свою мать. Слюни Паучихи начали большими каплями падать на плечи Борлена, длинное жало монстра принялось приближаться к телу парня. Тяжело дыша Борлен оступился назад, избежав резкий выпад ядовитой дозы в тело. До него не сразу дошло, что он падает, только оглушающий визг монстра разбудил загипнотизированное сознание.
Размахивая одной целой рукой, он то и дело зацеплялся за легко срывающуюся паутину, земля на которой она держалась просто не выдерживала такого давления на себя. Очень много ещё таких же мостов Борлен заметил, летя вниз головой. С десяток коконов, истекающих черную жидкость, пошатнулись от мимо пролетающего бедолаги.
Последней надеждой осталась большая паутина, которая была почти в самом низу. От приземления она затрещала, задрожала надрываясь от натяжения. По одной нити обрывалась, останавливая смертоносное падение. Через натянутую белую вуаль Борлен разглядел Корень дерева, прорастающий из стены. Сквозь небольшой разрыв он смог схватиться за него рукой, когда путина начала возвращать свою прежнюю форму, то словно слизь липкими движениями обволокла его, отпустив из своей хватки.
Удар об твердую землю взбудоражил руку, отдавшей страшной болью. Теперь Борлен оказался в полнейшей тьме, только лучик света от кристаллов пробивался сквозь проделанное им отверстие в паутине. Рука крепко держалась за корень, трещащий от напряжения.
Хныча навзрыд, парень панически дышал. Ощущение своей ничтожности, безнадежности и скорой смерти тихими шагами приводили к сознанию панику. Начал дергать головой из стороны в сторону изображая попытки найти спасение, пусть и знал, что ничего здесь невозможно разглядеть. Захлёбываясь в соплях, Борлен поднял голову, чтобы взглянуть откуда он упал, но не увидел, настолько глубоко провалилось его тело. По ощущениям падение длилось от силы минуту, но оказался достаточным и столько времени, чтобы попасть в самую бездну. Непривыкший справляться с трудностями, вечно опекаемый Борлен сейчас просто не знал, что делать. Решение не могло прийти в такую пустую голову, в которой витали мысли о его величестве, долге всех остальных выполнять за него всю работу. В итоге просто сдавшись рука отпустила единственное спасение.
Гнетенный собственными мыслями Борлен просто летел вниз, скорее всего проживая последние минуты. Винил ли он кого-то в случившемся? В том, что сейчас с ним происходит, в пока мнимой смерти, к которой он не был готов? Да. Клацирия была виновницей для него. Последние минуты жизни Борлен обвинял её в том, что она бросила его в самый нужный момент, просто убежав из дома. Будь она рядом, то остановила его рьяный нрав, смогла бы добыть немного золота, такого нужного для существования и удаления своих потребностей, насколько мерзкими они небыли. Винил Дьяблес, не попросившей его остаться на подольше у неё. Наконец Лукко, подло отправившего его на гибельное задание.
Громким гулом ветер сопровождал весь его путь вниз. Только после обвинений, когда вся злость вылилась в никуда, оставив только несчастье, одиночество и подавленность, внутри завыла вина, что сам Борлен так обошелся с Клацирией. Умоляя её о прощение, искренне сожалея о своих поступках, о непринятой доброте и любви, тянущейся к нему с самого детства.
Его тело кровавым взрывом разбилось об землю
