Энн Вэйл - Серебряный дельфин

— Ваше имя миссис Хэррис? — спросил он. — О, тогда для вас оставлено письмо, мадам. Перед отъездом миссис Девоне велела передать его вам, если вы зайдете в ближайшие дни. Если же нет, нам приказано отправить его вам почтой.

Рэчел взяла конверт, дала ему на чай и задумчиво пошла назад. У дверей отеля стояло такси. Рэчел попросила водителя отвезти ее в Мунгейтс, уселась на заднее сиденье и распечатала письмо.

«Дорогая Рэчел!

Я солгала тебе сегодня. Мне казалось, что так будет лучше. Теперь я понимаю, что это было ошибкой, — рано или поздно ты догадаешься и узнаешь правду, а потом будешь недоумевать, почему же я скрыла ее от тебя.

Видишь ли, я вовсе не дальняя родственница. Я твоя мать.

Пишу это письмо потому, что мне бы не хотелось, чтобы ты считала меня таинственной и довольно трагической фигурой, с которой, несмотря ни на что, тебя связывают кровные узы.

Обдумав все хорошенько, я приняла решение немедленно уехать. Надеюсь, что все у тебя будет хорошо и ты сумеешь найти в жизни счастье, которого оказалась лишена я. Женщины, подобные мне, заслуживают скорее жалости, нежели презрения. В конце концов, мы горько расплачиваемся за наш эгоизм.

Такси остановилось под навесом портика в Мунгейтсе, а Рэчел даже не заметила этого и продолжала сидеть, совершенно ошеломленная. Подошедший Жозеф открыл перед ней дверцу машины, Рэчел сунула письмо в сумочку и расплатилась с шофером.

За ланчем Джульет сказала:

— Вид у вас сегодня прямо траурный. Похоже, вы оплакиваете отсутствие своего господина и повелителя? Почему же тогда он не взял вас с собой? Магазины в Нью-Йорке просто божественные.

— Найл уехал так ненадолго, что мне показалось неразумным отправляться вместе с ним, — безразлично ответила Рэчел.

Вдруг она вспомнила о телефонном звонке Брена и о том, что он собирался провести в домике на берегу целый день. Может быть, он подскажет, что делать?

К счастью, в этот день Джульет была записана к своему парикмахеру. Она предложила Рэчел встретиться с ней после парикмахерской, выпить где-нибудь чаю и отправиться за покупками. Рэчел отказалась под предлогом, что ей хочется провести целый день на пляже.

Спустя полчаса Рэчел добралась до противоположного края залива, Брен ждал ее на берегу с теплым купальным халатом в руках. Они вместе поднялись по каменным ступенькам к дому. Он предложил ей мартини из большого термоса, что был у него с собой.

— Я думал, что вы не придете, — объявил он, усаживаясь рядом с ней на старую скамью, которая представляла собой качели на скрипящих цепях.

— Так получилось… Брен, вы не могли бы сделать мне одно одолжение? — напрямик спросила она.

— Вам бы следовало знать, что я сделаю все, что вы захотите. А в чем дело? — Его глаза засветились любопытством.

— Мне нужны деньги взаймы, чтобы уехать в Англию. Когда-нибудь я вам все выплачу… Обещаю. Видите ли, я… я ухожу от Найла. Я должна. Я просто не могу так больше жить.

— Это не из-за той ерунды, что произошла вчера? О Господи, до чего же чертовски глупо все получилось! Послушайте, я сам повидаюсь с Найлом. Это просто безумие. Он не может вот так взять и вышвырнуть вас только потому…

— Он и не вышвыривает меня. Найл находится в Нью-Йорке. Он не узнает, что я уехала, до тех пор, пока не вернется… Или если только Джульет не вызовет его. Все это никакого отношения не имеет к вам, Брен. Все случилось еще до того, как я встретилась с вами.

— Но ведь вы женаты так недавно? — Брен не понимал в чем дело, — Не можете же вы вдруг разбежаться так быстро?

Губы Рэчел задрожали.

— Мы «разбежались», как вы это назвали, примерно через шесть часов после нашей свадьбы.

Брен выслушал ее в молчании, нахмурив брови. Когда она закончила историю своей любви, он спросил:

— И что же вы собираетесь делать, когда окажетесь в Англии?

— О… я найду какую-нибудь работу. Начну все заново. Я молода и здорова. Я справлюсь.

Брен зажег сигарету, изучая узор на своей зажигалке так, словно видел его впервые в жизни.

— А вы не догадываетесь, почему я хотел повидать вас сегодня, Рэчел?

Она покачала головой.

— Каюсь, я даже забыла, что вы звали меня. Я была так погружена в свои собственные мысли… Помнила только, что вы собирались провести здесь весь день, — вот я и пришла за помощью.

— Я тоже уезжаю. Я хотел увидеться с вами сегодня, чтобы попрощаться. Видите ли, я влюблен в вас, юная Рэчел.

Потрясенная, она уставилась на него.

— О, Брен… не хотите же вы сказать… нет, не может быть!

Он взял ее за руку.

— У меня не было намерения говорить вам об этом, да я бы и не сказал. Но сейчас, когда вы решили уйти от Найла, это меняет дело. Вы не можете так просто уехать в Англию, любимая. Позвольте мне позаботиться о вас. Я планирую провести несколько месяцев в Париже — вам понравится Париж, дорогая. Только скажите, что уедете со мной.

— О нет, Брен, нет! Я просто не могу! — Она попыталась освободить свою руку, но он удержал ее.

— Послушай, неужели ты думаешь, что я предлагаю всего-навсего заурядную интрижку? — спросил он, переходя на «ты». — Я бы хотел провести с тобой всю мою жизнь, клянусь в этом. О, я знаю, что ты не любишь меня так же, как Найла, черт бы его побрал! Но не можешь же ты, дорогая, вечно жить в мечтах!

Единственный способ забыть его — это сконцентрироваться на ком-либо другом. Ты увидишь, что я прав. Ты полюбишь меня. Ведь это мог бы быть и я!!!

— О, Брен, милый Брен, если бы ты жил с кем-нибудь, кто тебя не любит, ты никогда не сделал бы такого предложения, — мягко упрекнула она. — Поверь мне, это ужасно, это ад, сущий ад.

— Жить в аду с тобой — это лучше, чем жить в аду без тебя, — настаивал он.

— Да, и я когда-то так считала. Но это неправда. Думаешь, мне хочется уходить от Найла? Никогда больше не видеть его… Никогда не слышать его голоса. Конечно, я этого не хочу. От одной мысли об этом я просто холодею. Но хуже всего — это быть с ним и знать, что он не любит меня и никогда не полюбит. Это пытка, которой я никому не пожелаю. — Голос ее сорвался, и Рэчел пришлось стиснуть зубы, чтобы не расплакаться.

Брен подождал немного, дав ей время успокоиться.

— Может быть, ты и права, — со вздохом сказал он. — Но, дорогая, я оставлю тебе свой адрес в Париже — просто на всякий случай: вдруг захочется меня увидеть. Я не могу притворяться, что больше никогда не посмотрю ни на одну женщину. Но если бы мы могли быть вместе… Да, тогда все было бы по-другому. Ты веришь мне, Рэчел?

— Да, Брен, милый, я тебе верю, я всегда верила всему хорошему, что есть в тебе, — тепло отозвалась она.