Развод. Я не приму вторую! - Мила Реброва

– Ещё один маленький праздник, – сказала Марьям полушёпотом, беря мою ладонь. – Надо же, как много радости в простых вещах.

Я сжал её пальцы, чувствуя, как внутри снова нарастает волна нежности. Может, мы и правда отвыкли замечать, что жизнь состоит из маленьких приятных моментов, если позволить им случаться.

Наевшись, мы вернулись в машину. Дорога стала чуть оживлённее, но я продолжал ехать без суеты. Мы разговаривали о детях, о моих родителях, которые, наверняка, уже гадают, где мы.

– Надеюсь, успеем ещё куда-нибудь вместе выбраться, – сказал я, когда мы миновали очередной указатель. – Хочу, чтобы такие вылазки стали традицией.

– И я тоже, – согласилась она, поглядывая на плавные изгибы поля за окном. – Так здорово опять почувствовать себя просто мужем и женой, не только родителями.

Я улыбнулся, радуясь, что наши желания совпадают.

Когда мы заметили съезд на просёлочную дорогу, я прикинул, что там почти нет машин. Свернул, остановился, и повернулся к Марьям:

– Ну что, проверим твои навыки? – спросил я с задорной улыбкой.

Она заискивающе посмотрела и тихонько кивнула. Мы поменялись местами. Она села на водительское, сосредоточенно откинула волосы назад, схватилась за руль так, будто держала что-то хрупкое и ценное.

– Постарайся помнить, что я тебе говорил, – напомнил я. – Ровно дави на газ, контролируй тормоз, не паникуй.

– Всё помню, – прошептала она, и я услышал, как у неё участилось дыхание.

Она плавно тронулась. Машина покатилась по ровному грунту, огибающему небольшую рощицу. Поначалу скорость была черепашьей, но через минуту она осмелела, нажала педаль чуть сильнее. Я видел, как дрожат её пальцы на руле, но она справлялась.

– Молодец! – похвалил я, когда мы проехали метров триста. – Всё очень ровно.

Она улыбнулась краешком губ, счастливая, будто сделала нечто великое. Ещё метров через сто столкнулись с небольшим ухабом, но Марьям аккуратно сбавила скорость, преодолела кочку и выровняла машину.

– Мне даже нравится, – призналась она, слегка выдохнув. – Но, конечно, в реальном потоке я бы не смогла…

– Ничего, не спеши. Главное – практика и спокойствие.

Через несколько минут она остановилась, выключила зажигание. Я понял: урок закончен, она устала, но довольна собой. Мы вышли, чтобы вдохнуть воздух, пока никто не проезжал рядом.

– Спасибо, – произнесла она, глядя мне в лицо. – Ты делаешь меня смелее.

– Ты сама делаешь себя смелее, – поправил я, обнимая её. – Я лишь поддерживаю.

Когда мы вернулись на основную трассу и миновали последние указатели, стал виден наш город. Внутри у меня всё оборвалось от волнения. Дома нас ждали дети, мои отец и мать тоже, наверняка, интересовались, как прошла поездка. Но на душе не было прежней тяжести; скорее радостное предвкушение.

– Готов? – спросила она, когда мы подъехали к дому.

– Готов, – я улыбнулся, припарковываясь у привычного места. – А ты?

Марьям кивнула:

– Да. И я хочу сохранить всё, что мы пережили вместе.

Я выключил зажигание, помог ей достать сумки. Через окно на нас уже выглядывали дети – наверное, взволнованно, с любопытством, а может, и с лёгкой обидой за то, что мы оставили их одних. Но все эти чувства были естественными. Мы оба чувствовали: теперь мы вместе справимся со всеми проблемами.

– Спасибо за эту поездку, – сказала она негромко, когда мы двинулись к подъезду.

– И тебе спасибо, – я чмокнул её в висок. – За то, что позволила вернуть нас двоих к жизни.

На этих словах мы вошли в дом, где нас ждал привычный мир – но уже наполненный новой теплотой. Я подумал, что самая настоящая дорога домой – это дорога друг к другу. И мы её нашли.

Глава 13

Когда мы вошли в дом, дети уже ждали нас в прихожей. Сумки только успели поставить на пол, как Алия первой потянулась к пакету.

– Это что, мне? – спросила она, едва скрывая улыбку.

– Там всё для всех, разберём позже, – отозвалась Марьям, стягивая платок. Её голос был мягким, а в глазах читалась усталость от дороги, смешанная с радостью возвращения.

Ахмед стоял чуть в стороне, стараясь выглядеть невозмутимым, но по его взгляду было видно, что он доволен. Иса, как обычно, держался ближе к коридору, уткнувшись в телефон, но тоже время от времени бросал взгляд на сумки.

– Ладно, давайте пока чай попьём, а потом будем всё разбирать, – сказала Марьям, проходя на кухню. – Мы с папой жуть как устали с дороги.

Алия закатила глаза, но покорно ушла в свою комнату, явно надеясь, что после чая мама разрешит начать разбирать пакеты. Ахмед направился следом за ней, а Иса так и остался на своём месте, задумчиво постукивая пальцами по телефону.

Я прошёл за Марьям на кухню. Она уже поставила чайник и начала разбирать оставленные на столе вещи. Всё было как обычно: привычный запах дома, лёгкий шум из детских комнат, но в этом всём ощущалась какая-то новая мягкость, что ли. После этих двух дней вдвоём мне казалось, что всё стало чуть теплее, чуть проще. Я хотел верить, что это чувство останется.

– Ты как? Устала? – спросил я, прислонившись к косяку.

Марьям обернулась, в её руках был поднос с чашками. Она улыбнулась мне, чуть устало, но искренне:

– Устала, но это хорошая усталость. Сама не знаю, почему. Наверное, потому что всё кажется… спокойнее.

Я только кивнул. Спокойствие – именно то слово, которое я не мог найти. Её слова словно заверили меня, что она тоже чувствует это.

– Садись, – сказала она, ставя чашки на стол. – Выпьем чаю, а потом разберём сумки.

Мы сели за стол, и я почувствовал, как внутри растекается тепло. Всё было так просто, привычно и одновременно по-новому. Но где-то глубоко внутри всё равно оставалась тень сомнений. А что, если это ощущение – временное? Что, если мы не сможем удержать то, что обрели?

Марьяма подала мне чашку и, коснувшись моего запястья, произнесла:

– Всё будет хорошо. Мы справимся.

Её голос звучал уверенно,