Дениз Робинс - Сладкая горечь
К началу августа герцогиня настолько окрепла после инсульта, что смогла уже сама спускаться по лестнице, и речь ее стала разборчивой. Однако приступ болезни сказался на здоровье пожилой дамы, и теперь она выглядела особенно хрупкой, хотя мужество не покидало ее. Она нехотя согласилась с тем, что, учитывая обстоятельства, ее обожаемой внучке действительно лучше уехать в Англию.
В письме герцогиня сообщила Арману, что не оставляет надежды на его возвращение в Канделлу, и «Мэзон Фрэр» согласились закончить реставрацию монастыря; возобновление работ было назначено на первую неделю августа.
Для старой герцогини было большим ударом узнать, что ее внучка нипочем не хочет признавать помолвку с юным архитектором, но на этом Рейн настаивала бесповоротно. Осторожно, но твердо она напомнила матери и бабушке, что это из-за их интриг порвалась романтическая связь между нею и Клиффордом, поэтому они не должны противиться тому, чтобы она еще раз дала ему шанс завоевать ее сердце.
Адрианне де Шаньи не оставалось ничего, кроме как смириться, хотя и с недовольством. Но целуя внучку на прощание в день отлета в Лондон, она шепнула ей:
— Скорее возвращайся сюда — ко мне… и к Арману.
Рейн ничего не ответила. Она снова была в отличной форме, но так и не смогла принять окончательного решения. Она только знала, сидя в комфортабельном автобусе, который вез их в аэропорт, что покидает Канделлу с чувством грусти и сожаления. И даже мысль об ожидающей ее скорой встрече с Клиффом ничуть не уменьшала грусти от расставания с Францией… и с Арманом.
Глава 23
Клиффорд сидел в своей машине и курил. Он ждал Рейн. Его «ягуар» стоял на обочине Кенсингтон-роуд рядом с «Чайным павильоном». Это было когда-то одно из излюбленных мест их свиданий. Раньше, как только девушке удавалось улизнуть из дому, она тут же брала такси и приезжала сюда.
В этот августовский полдень, когда томное солнце золотило зеленые листья, отражаясь в стеклах витрин, Лондон был особенно красив, но Клиффорду все казалось отвратительным. Он с трудом пробился сюда по запруженным транспортом улицам и думал о том, что никогда еще Риджент-Парк не был таким неприятным: открыты лишь несколько ресторанов, всюду мусор — последствия празднества по поводу коронации. Все, кто мог, уехали из города — даже Лилиас Фицбурн укатила с отцом и тетей на итальянскую Ривьеру.
Только острая необходимость вынудила Клиффорда остаться в Лондоне в августе. Ему нужно было работать, конкуренция ужесточалась, хотя он и не хотел сам себе признаваться в этом. Вдобавок ко всему, перед тем как бедняжка Лилиас уехала, у них состоялись по крайней мере две довольно тягостные для него встречи. Ее, видите ли, заставляют ехать, она не хочет его покидать, с привычным раздражением думал Клиффорд. А как она рыдала! Он никогда еще не видел эту простоватую блондинку в таком горе. Здесь же, в Ричмонд-парке, куда он привез ее на прощальный пикник, она вздумала умолять его бросить все и вырваться к ней на какое-то время в Портофино. Разумеется, Клиффорд объяснил ей, что никак не может приехать в Италию, но пообещал, что будет с нетерпением ждать окончания годичного срока, назначенного ее отцом. Легкие обещания перемежались страстными поцелуями.
«Нет, что-то я стал слишком мягкосердечным, — размышлял он, — ну просто не в силах видеть, как симпатичная девушка плачет». В последнее время Лилиас просто обезумела. До сих пор Клиффорд даже не представлял себе, насколько эмоциональной она может быть. А теперь ему предстояло пережить еще одну такую же сцену с Рейн. Женщины такие непредсказуемые и опасные существа, коварные, как кошки, — к такому выводу он пришел. Никогда не знаешь, когда они выпустят коготки из своей бархатной лапки. Но Клиффорд не собирался давать себя в Обиду. Главное, чтобы девицы не узнали о том, что они соперницы, и ему было очень на руку, что Лилиас уехала как раз перед тем, как вернулась Рейн.
Ему не пришлось долго ждать. Он быстро выбросил окурок, увидев, как Рейн выскакивает из такси. Она расплатилась и пошла к его «ягуару». Клиффорд был несколько шокирован, увидев, как сильно она похудела. Серый костюм с плиссированной юбкой буквально висел на ней. Однако она оставалась красивой. Ему понравилась ее большая белая шляпа с кокетливым кружевом по ободу. Как всегда, она была очень элегантна. Надо поторопить события и поскорее вести ее к алтарю.
— Поздравляю с возвращением в Лондон, мое солнышко. И ко мне, — проворковал он, открывая дверцу машины.
Рейн уселась рядом с ним и позволила ему завладеть своей рукой. На его прикосновение девушка ответила дружеским пожатием, однако ресницы ее нервно вспорхнули, когда она увидела нежность в его взгляде. Он был, как всегда, красив; великолепный серый костюм, рубашка, дорогой галстук, платочек в кармане — все придавало ему щегольской вид.
— Даже описать тебе не могу, как для меня важно, что ты снова со мной, — продолжал он. — Только давай не будем здесь оставаться. Поедем куда-нибудь подальше отсюда, чтобы я мог наконец провести с тобой часок наедине.
Рейн кивнула. Ей почему-то стало трудно говорить. Пока он разворачивал машину и ехал по Кенсингтон-Хай-стрит, она чувствовала себя как-то странно. Ей казалось, что прошли уже годы, а не месяцы, с тех пор как она сидела рядом с ним в машине в последний раз. Клиффорд любит ее по-прежнему — так он, по крайней мере, говорит. Что ж, она должна ему верить. Но в те, прежние, дни она горячо и пылко откликалась на каждую их новую встречу, готова была воевать за него со всем миром под знаменами своей веселой отважной любви, а теперь…
Возвращаясь в Англию, Рейн много думала о Клиффорде и решила встретиться с ним, отбросив на время воспоминания о Франции и Армане. Но слишком важные события произошли там, чтобы она могла об этом забыть.
«Ягуар» катил к парку, тому самому, где Клиффорд недавно встречался с Лилиас, и не без причины: там было множество уединенных местечек, где можно остановить машину подальше от чужих глаз.
Он спросил у Рейн, как она долетела, потом стал болтать о всяких пустяках, даже вежливо поинтересовался здоровьем месье де Ружмана. И только при упоминании этого имени, как ни странно, Рейн почувствовала, что сердце у нее забилось быстрее. Однако ответила она безразличным тоном:
— Арман здоров. Он так благородно повел себя в этой неприятной истории.
— Должен сказать, мне немало неприятных минут доставило объявление в «Таймс» насчет вашей помолвки. Многие из наших общих знакомых звонили и спрашивали, в курсе ли я.
Рейн, словно окаменев, смотрела вперед. Она еще чувствовала себя усталой после перелета и не в силах была спорить или рассуждать. За обедом мать умоляла ее не встречаться с Клиффордом, но она настояла на этом. Теперь же она думала, что, наверное, мать все же была права. Девушка никак не могла разобраться в себе — события наваливались на нее слишком быстро, она не успевала сориентироваться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});