Джилл Гарриетт - Союз одиноких сердец

— Боже, Вэл! Неужели нашлась наконец женщина, по поводу которой ты можешь так переживать? — Эстер засмеялась.

А Вэл разозлился и до боли сжал челюсти, чтобы не схватить ее и не тряхнуть хорошенько.

— Я приняла ее за обычную учительницу и не выбирала слов, — спокойно объяснила Эстер, которая на самом деле сделала все, чтобы эта барышня поскорее убралась из дома Вэла. — Уж не знаю, как она отнеслась к моим словам. Не буду же я садовнику объяснять, в каких мы отношениях.

— Она не садовник! — взвился Вэл. — Она любит моего сына и занимается им.

— Да, большое достоинство… — начала было Эстер и споткнулась. По лицу Вэла она поняла, что нужно поскорее уходить отсюда, иначе все ее планы сейчас же разлетятся в пух и прах. — Знаешь, Вэл, мне очень жаль, что она не дождалась тебя. Если бы ты предупредил, я бы обязательно остановила ее.

Если бы я знал, что она приедет сегодня!.. — чуть не закричал Вэл, но только тяжело вздохнул и отвернулся. Он понял, что Эстер каким-то образом сделала так, что Натали исчезла. Но выяснять, что именно она сказала, он больше не будет. Главное, найти Натали и поговорить с ней. Он так долго и мучительно ждал ее, что этот разговор — сущая ерунда.

— Пожалуй, я пойду, — услышал он голос Эстер. — У тебя своих дел полно. Не буду тебе мешать.

Вэл не стал ее задерживать и произносить фальшивые слова о том, что он должен ей помочь и так далее… Больше всего он хотел, чтобы ему сейчас никто не мешал ждать Натали. Он помог Эстер сесть в такси, назвал приличный и недорогой отель, где она могла остановиться на первое время, и вернулся к телефону, чтобы продолжать звонить.

Разбитый и измученный до последней степени профессор вернулся домой около полуночи. Операция длилась восемь часов, и все это время он судорожно ждал, что ему скажут. Когда хирург появился рядом с его креслом и сказал, что он может подняться и посмотреть на дочь, он не поверил своему счастью. Натали лежала на кровати маленькая и совсем бескровная. Казалось, ей сейчас не больше четырнадцати лет. Вокруг работали приборы, из ее худенького тела торчали трубки. Профессор, который миллион раз видел это и знал, что без приспособлений нельзя бороться за жизнь, испытал желание унести ее отсюда подальше, вырвать из лап отвратительной старухи своей любовью и мольбой Богу.

Он опустился на колени рядом с кроватью, чтобы не потревожить ее, и долго вглядывался в ее лицо, опытным глазом проверяя слова врача о том, что операция прошла успешно. Натали находилась еще под действием наркоза. Пройдет еще много времени, прежде чем она откроет глаза и сможет говорить, но он видел, что жизнь в ней бьется. Очень слабенько, но бьется…

Врач дотронулся до его плеча и глазами показал на дверь. Профессор покорно поднялся и пошел за ним. Они обещали звонить каждый час и докладывать о ее состоянии… Ему оставалось только ждать.

В доме разрывался телефон. Профессор побежал к нему, думая, что звонят из больницы. Он чуть не упал, споткнувшись о край ковра, и судорожно схватил трубку.

— Да, слушаю вас, говорите!

— Простите, профессор, — услышал он спокойный и отчетливо знакомый голос, но никак не мог вспомнить, кто это. — Доброй ночи. Это Вэл Слейтер.

— Вэл… — Профессор глубоко вздохнул и попытался остановить бешеный бег сердца. — Что случилось?

— Простите еще раз за столь поздний звонок, — неуверенно говорил Вэл, и профессор начал раздражаться, что он медлит, потому что каждую минуту могли позвонить по поводу Натали. — Я звоню целый день…

— Говорите же, мне нельзя занимать линию, — не выдержал Бриджес.

— Дело в том, что я ищу Натали… Она привезла сегодня Дика, но не дождалась меня. Мне необходимо с ней поговорить. Вы не могли бы пригласить ее к телефону? — Вэл прижимал трубку к уху с такой силой, что ему было больно, но не слышал ничего. Профессор молчал. — Профессор… — позвал он и услышал всхлип. — Что с Натали? — Он вдруг понял, почему молчит профессор. Он не может это произнести. — Где она? — закричал Вэл, которому было все равно, что про него подумают.

— В клинике… — сумел выговорить профессор.

— В какой? Что с ней?

— Автомобильная авария… Записывай адрес. — Профессор продиктовал адрес и повесил трубку.

Вэл осторожно нажал на рычаг и застонал. Только не это… Он не сможет во второй раз!

Все было как в кино, когда прокручивается один и тот же момент несколько раз. Ночь, дежурная сестра с дежурной приветливой улыбкой, тишина и ожидание. Он уже знал, что Натали получила тяжелейшие увечья, что ей сделали операцию и что теперь все зависит только от ее сил и от судьбы. Он ждал врача, который должен был поговорить с ним подробнее.

Когда врач показался в конце коридора, Вэл понял, что судьба его решена. Доктор шел с опущенной головой и старался не смотреть на ожидавшего его Вэла.

Натали больше нет, подумал Вэл и закрыл лицо руками…

Какой же белый потолок! Белый-белый… Ни одной краски… Как хочется ярких красок. Тишина… Тишина как в могиле. Почему нет ни одного звука? Так хочется музыки. Тихой нежной музыки. И больно… Ужасно больно… Болит все тело. Хочется, чтобы не болело.

Натали пыталась повернуть голову, чтобы посмотреть в сторону, но мышцы ей не подчинялись. Она была обречена на этот белый мир, тишину и неподвижность.

И тогда она заплакала. Она боялась плакать громко и всхлипывать, потому что знала, что будет еще больнее, но ей так невыносимы были одиночество и пустота. И так было жалко себя. Она вспомнила, что просила, чтобы не было боли. Но сейчас вместе с тупой болью в душе была отчетливая боль в теле. Зачем она выжила?

И тут прямо перед ее глазами появилось размытое яркое пятно. Она поморгала, и пятно превратилось в лицо, такое родное, такое желанное, но такое невозможное…

Натали заплакала еще сильнее. Это не могло быть правдой. Это какая-то галлюцинация…

— Милая моя, — услышала она хриплый голос Вэла. — Родная моя… Ты проснулась… Ты со мной…

Она хотела сказать, что всегда была с ним, а он… Но не успела.

— Я люблю тебя, родная моя. Я думал, что если ты не очнешься, то лягу здесь и умру. Спасибо, ты в очередной раз спасла меня.

— Вэл, — прошептала она, — я здесь долго?

— Все хорошо, — ответил он. — Уже все хорошо. Я позову врача, а ты, пожалуйста, не закрывай глаза.

— Папа?

— Он знает, что я здесь, — ответил Вэл, поняв, о чем она говорит. — Придет врач, я отойду, чтобы позвонить ему. Он приедет…

— Вэл, подожди. Ты правда меня любишь?

— Глупый маленький мышонок, — засмеялся Вэл от счастья. — Если ты спрашиваешь об этом, то действительно все хорошо.