Терри Грант - Любовь – игра для двоих

— Ну как, мое появление было эффектным? — бодро поинтересовался он, выпрыгнув из машины.

Даниэла ответила изумленным взглядом, в котором читался немой вопрос.

Этторе с шутливой обреченностью развел руками.

— Все в этом мире рано или поздно возвращается на свои привычные места… И я, как видишь, не исключение…

— Так ты снова вернулся в полицию? — обрела наконец дар речи Даниэла.

Этторе вновь развел руками.

— Что поделаешь… Мне ведь теперь нельзя заниматься соблазнением чужих невест… А у Энрико еще нет любимой девушки, так что он с этим будет справляться великолепно.

Даниэла рассмеялась, снисходительно покачивая головой.

— Да, твое появление было эффектным… Оно тебе очень идет…

— Правда? Тогда, может быть, мы и тебе устроим такое же эффектное появление перед зданием университета? Представляешь, как это будет здорово, подкатить туда на такой машине… — Он выразительно похлопал ладонью по капоту.

Даниэла снова рассмеялась.

— Нет уж, спасибо. На сегодня с меня достаточно экстрима… Один дверной замок чего стоил…

Этторе издал жалобный возглас, протягивая к ней молитвенно сложенные руки.

— Ради бога, прости. Я совсем забыл тебя предупредить: этот замок чистое наказание… Я уже давно собираюсь его поменять, но…

— Каждый раз забываешь о нем, — с легким упреком продолжила за него Даниэла.

Этторе утвердительно кивнул.

— Ты права. Но в последние дни я забыл кое о чем гораздо более важном… — нерешительно проговорил он.

— Вот как? И о чем же?

Этторе немного помедлил, а затем, приблизившись к ней, с волнением сообщил, пристально глядя в глаза:

— Я хочу сделать тебе подарок… Вернее, я его уже сделал… Вернее, не я сам, мне подсказал эту мысль Клаус… — сбивчиво проговорил он.

Даниэла окинула его удивленным взглядом.

— Ты сделал мне подарок, который подсказал тебе Клаус? — заинтересованно переспросила она. — И где же он?

— Думаю, у тебя дома, — прошептал Этторе, обняв ее за талию. — Я отправил его тебе еще до нашей встречи у галереи…

— Вот как? Ты меня заинтриговал…

Этторе мягко улыбнулся.

— Это только начало… Главная интрига будет сегодня вечером…

— В самом деле? А могу я узнать, что это за интрига? — поинтересовалась Даниэла.

Этторе улыбнулся и тихо прошептал ей на ухо:

— Можешь… Но чуточку позже…

В этот вечер перед входом в театр вновь собралось множество любителей оперы, среди которых были и карабинеры. Заметив возле самых дверей уже знакомого ей стража правопорядка по имени Альдо, который, по словам Этторе, являлся его давним знакомым, Даниэла пробежала взглядом по лицам стоявших рядом с ним мужчин, пытаясь отыскать среди них Этторе. Но тут же услышала за спиной его проникновенный голос: — Вы сегодня выглядите еще более обворожительно, чем в прошлый раз, моя дорогая синьорина… Даже несмотря на то, что отказались от подаренного мною платья… — тихо добавил он, положив ладонь ей на талию.

— Я решила доказать вам, синьор, что мне идут не только выбранные вами платья… — не оборачиваясь проговорила Даниэла и, улыбнувшись, поинтересовалась: — Надеюсь, вы ничего не имеете против серебристых оттенков?

— Ну что вы, конечно же нет, — с готовностью откликнулся Этторе. — При выборе следующего подарка я буду иметь их в виду… Ну а сегодня я преподнесу вам вот это… — И он продемонстрировал Даниэле черную кожаную папку на молнии.

Она удивленно обернулась.

— Что это? Ты хочешь подарить мне папку?

— Нет, ее содержимое, — загадочным тоном сообщил Этторе. — Которое совсем недавно было подарком для меня…

Даниэла недоуменно пожала плечами.

— Подарком для тебя? Прости, но я не понимаю, о чем ты говоришь…

Этторе бережно взял ее ладонь в свою руку.

— Скоро поймешь…

С этими словами он повел ее сквозь шумную толпу к дверям музея.

— Постой… Ты же не собираешься повторить прошлый трюк с потайной ложей… — заволновалась Даниэла. — У нас ведь есть билеты…

— И если ты решишь воспользоваться ими, то содержимое папки так и останется неразгаданной тайной, — выдвинул условие Этторе и решительно распахнул перед нею дверь.

Так же, как и в прошлый раз, они прошли мимо экспонатов, рассказывающих об истории театра, и, перешагнув порог потайной комнаты, оказались в уже знакомой Даниэле полутемной ложе.

— Прошу, располагайся, — тихо проговорил Этторе, сделав приглашающий жест.

Даниэла опустилась в кресло, устремив на него выжидающий взгляд.

— Я знаю, чего ты от меня сейчас ждешь, а потому не буду томить тебя ожиданием, — так же тихо проговорил он и, расстегнув папку, положил ее ей на колени.

— Что здесь? Неужели новое письмо, похожее на то, что я получила вместе с твоим подарком? — поинтересовалась Даниэла. — Кстати, его текст тоже был подсказан Клаусом? — мягко улыбнувшись, уточнила она.

Этторе сделал отрицательный жест.

— Нет, здесь Клаус ни при чем. А насчет содержимого папки ты почти угадала… Здесь действительно письмо… Только не мое, а твое… Оно и было тем самым дорогим для меня подарком, о котором я только что тебе говорил… Подарком, изменившим нашу с тобой жизнь… Ведь если бы не оно, я бы не осмелился в тот день отыскать тебя возле галереи…

Даниэла нерешительно открыла папку и, увидев тот самый смятый листок, на котором она много дней назад писала признание Этторе, подняла на него растерянный взгляд.

— Как к тебе попало это письмо? — изумленно спросила она.

— Его принес мне синьор Бонелли, — сообщил Этторе и, немного помедлив, добавил с улыбкой: — Ведь должен был кто-нибудь вернуть твоим студентам плоды их нелегких трудов…

Несколько секунд Даниэла недоуменно смотрела снизу вверх на своего собеседника. Затем охнула и лихорадочно отодвинула письмо в сторону, намереваясь, видимо, отыскать под ним листки с тестами. Но Этторе удержал ее руку и, заботливо склонившись к ней, проговорил:

— Не беспокойся, я уже все уладил. Тесты теперь у студентов, а статья у синьора Бонелли. Так что все вернулось на свои места… Но я пригласил тебя сюда вовсе не для того, чтобы рассказывать об этом… Я хотел тебе сказать, что… — Он на секунду запнулся и, взяв ее ладонь в свои руки, продолжил охрипшим от волнения голосом: — Я хотел тебе сказать, что ты умеешь писать прекрасные письма… И я думаю, что ты не перестанешь их писать для меня даже тогда, когда станешь моей женой… — Он опустился перед нею на одно колено и, испытующе глядя ей в глаза, добавил шепотом: — Если ты, конечно, согласишься принять мое предложение…