Елена Кшанти - Блаженная несвобода

Но тут раздался звонок мобильника.

— Здравствуй, Пема, — сказал почти знакомый голос.

— Кто это? — спросила небрежно она, поднимаясь по дворцовым ступеням.

— Я Стивен, если ты помнишь, мы как-то встречались с тобой на кровати у Стеши.

— А… помню, конечно.

— Ты извини, я тогда шутил с тобой… Ты, я знаю, близкая подруга ее, поэтому, пожалуйста, передай ей мои извинения за беспокойство. Больше ее я беспокоить не буду.

— Ты что говоришь! — закричала Пема. — Скорее иди к ней, она тебя ждет! Она даже с ретрита из-за тебя ушла.

— Как? Но ведь она прогнала меня.

— Ерунда! Что ты как мальчик, в самом деле. Иди же к ней.

— Поздно, — вздохнул Стивен.

Связь прервалась, и Пема даже затопала ногами:

— Ну господи, ну до чего же иногда мужики глупые.

Она в отчаянии даже вырвала перо из своей красной шляпы и бросила на землю. Это могло означать только самое худшее расположение ее духа.

51

В дверь постучали. Когда Стеша бежала по длинному коридору, она уже знала, что это Стивен. Потому что ее сердце бешено билось и руки тряслись, когда она пыталась наскоро вытереть с них мыльную пену и отвести серебристую щеколду.

— Здравствуй, — сказал он.

— Здравствуй, — затаив дыхание, ответила она. Но, глядя на его решительное и даже жесткое лицо, заподозрила неладное. Неужели и он прощаться пришел?

И он сказал:

— Я прощаться пришел.

У Стеши подкосились ноги.

— Я пришел к тебе, чтобы сказать, что ты права, невозможно постоянно бегать от самого себя. Я рад, что встретил тебя в своей жизни. Спасибо тебе за все, думаю, мы никогда больше не увидимся.

— Как? — пролепетала Стеша.

— Я понял, что не вправе подвергать тебя опасности. Я должен сам разобраться со своей судьбой.

— Я не понимаю, о чем ты?

— О том, что я решил сдаться полиции…

— Не смей! — почему-то в голос закричала Стеша.

— Поздно, я уже был в их офисе. Просто они мне разрешили с тобой попрощаться… И если бы не Пема, которая сказала мне, что ты меня ждешь, то мы бы уже не встретились.

— Что ты наделал, Стив! — кричала Стеша. — Почему ты не позвонил мне раньше? Я ждала твоего звонка!

— Потому что тогда бы я просто не смог сделать этот шаг… — сказал Стивен и опустил голову.

— Нет, я не верю тебе. Тебя не могли так отпустить.

— Они меня и не отпустили, полицейская машина стоит на улице, посмотри.

Машина действительно была, и двое полицейских, стоявших около нее, не отводили глаз от Стешиных окон.

— Что ты им сказал?

— Я сказал, что ты меня спасла и мне необходимо встретиться с тобой и поблагодарить.

— Но как же так? — не могла поверить своим глазам Стеша.

Она села на кровать, и Стивен, обняв ее за плечи, сел рядом.

— Стивен, а может быть, как-нибудь уговорить их?

— Как? — печально улыбнулся он и прижал ее к себе крепче.

Их губы встретились, и мощная волна снизу стала заполнять все пространство. Все предметы вокруг приняли нереальные очертания, словно их субстанции изменились или трансформировались в нечто иное.

Стивен застонал от блаженства, казалось, что его тело растворялось и таяло, превращаясь в струящийся нектар. Но он все-таки крепко обнимал Стешу и, сжимая ее тело, проваливался в глубину неопознанных потоков энергий, которые пронизывали их обоих.

Пространство продолжало плавиться. В нем плавно текли стол и стулья, маленький ноутбук и груда книг по философии, невымытые стаканы и обрывки разноцветных индийских тканей.

Неземное блаженство нарастало с каждым вздохом, с каждым движением их тел, пока не дошло до своего пика и не взорвалось вулканом и не затопило все вокруг дымящейся лавой.

Время остановилось.

Только внезапный требовательный стук вернул все на прежние места.

Обезумевшие, они долго не могли понять, почему стучат в дверь и зачем это кому-то нужно. Но голос полицейского совершенно отрезвил их головы:

— Стивен Мануэй, время вышло, вам пора выходить.

И он оделся и вышел.

Она долго лежала, рассматривая трещины в стенах, она не знала, сколько прошло времени, день или два. Но лежать стало больно, и она развернулась на кровати, посмотрела в окно и свесила ноги.

Дождь стоял стеной, в туалете опять занимались сексом Потапов с какой-то женщиной из потустороннего мира, в окна и двери лезли попрошайки, нагло стуча и протягивая свои грязные руки, а кругом валялись разбросанные вещи, которые надо было срочно перестирать, так как во время мансуна они покроются плесенью и протухнут.

На алтаре стоял разбитый портрет Джецун и, как ни в чем не бывало, ей улыбался.

Стеша засмеялась, потом заплакала и плакала долго. И выплакавшись, как будто от чего-то освободилась.

Итак, подумала она, я снова одна. Одна… с этой огромной Вселенной. И не есть ли это благословение?

Человек один приходит в этот мир и один покидает его. Это почти все знают, но почему-то всегда ищут себе кого-то в попутчики, всегда стремятся убежать от одиночества. Если человек изначально один, так зачем же связывать себя какими-то привязанностями и обязательствами? Не лучше ли сделать все возможное, чтобы этот мир от твоего в нем присутствия стал немножечко счастливее и светлее?

Я очень хочу, чтобы моя душа обрела этот огромный неизмеримый свет, который бы озарил все вокруг…

Но как это сделать?

52

В воздухе стояла влага, дышать было трудно, постиранная одежда не высыхала, но когда Стеша открывала дверь, то в комнату стремглав неслись комары и мухи. Комары обкусывали нос, щеки и руки, а мухи залезали в волосы и что-то там постоянно выискивали, совершенно не реагируя на Стешины угрозы их прихлопнуть. Они летали за ней из комнаты в комнату, и она их не могла ничем отогнать.

По ночам выли собаки, а под окнами слышались чьи-то шаги и вздохи.

И везде появлялись скорпионы. Они были в Стешиных ботинках, в ее футболках, в простынях и одеялах, на стенах и в темных углах, под ковриками, под плитой и даже под Ламримом. Они заползали к ней в кровать, прыгали с книжных полок, залезали в сумку, когда она хотела выйти на улицу.

У Стеши тряслись руки, зловещий силуэт скорпиона с извивающимся хвостом и растопыренными клешнями не давал спать, и каждый раз, просыпаясь утром, она благодарила Богов, что для нее наступил следующий день.

В довершение ко всему, в углу темного коридора, под старыми вещами она нашла дохлую крысу. Та была уже полуразвалившаяся и очень дурно воняла. Когда Стеша притронулась к ней палкой и положила на совок, чтобы вынести на улицу, вонь стремительно распространилась по всей квартире и не исчезала, как бы Стеша ни проветривала и ни обкуривала комнаты благовониями. Казалось, что даже все вещи и ее одежда пахли падалью, и перед глазами мелькал образ этой дохлой замученной крысы, с запрокинутой головой и оскалом оголенных зубов, которая как-то, видимо, забежала в ее квартиру, но, когда починили дверь, не смогла из нее выйти.